Лейтхвейс вначале не поверил. Последние три месяца и вправду ходили разговоры о неуловимой террористической группе. Рассказывали странное: диверсанты не трогали военные объекты, предпочитая сжигать квартиры нацистских чинуш – от провинциальных гауляйтеров до работников столичных министерств. Апофеозом стал пожар на даче рейхслейтера Роберта Лея, не слишком популярного главы Трудового фронта.
Почему так? Некоторые считали, что речь идет о вульгарном шантаже. Подполье желает как следует всех напугать, демонстрируя свою силу. Самые же циничные рассудили иначе: террористы отнюдь не подпольщики, а из Вермахта, просто тренируются. Отчего бы и нет? Рейху – никакого вреда, а зажравшиеся бонзы станут вести себя поскромнее.
Ночной Орел… Оказывается, неизвестный террорист действовал в одиночку.
Действовала…
«Пилот-испытатель Вероника Оршич. Буду у вас инструктором, ребята».
Маленький грот в скале они отыскали вместе во время очередного испытательного полета. Лейхтвейс увидел его первым и первым же шагнул на теплый от солнца каменный порог. Никакой пользы от случайного открытия не ждал, тем не менее, охотно дал слово сохранить все в тайне. И в самом деле, о каждой мелочи незачем докладывать начальству.
Он промолчал, а случайная находка очень пригодилась Ночному Орлу. Словам летчика Лейхтвейс поверил не сразу. Однако убедившись, что тот прав, вспомнил то, чему сам учен. Небесному террористу-одиночке требуется база на земле, тайная и недоступная. В ней можно выспаться и отсидеться, спрятать запас оружия, переждать непогоду. Лейхтвейс заглянул в каменный грот месяц назад и понял, что не ошибся. Вот только опоздал – кто-то, такой же крылатый, уже успел шагнуть на пыльный камень. Остались только койка, пустой автомат и зеркальце на каменном уступе.
Лейхтвейс встал, надел шлем и очки. Пора! В очередной раз подумалось, что собственную базу он, если придется, организует совсем по-другому. Прятать и прятаться можно по-разному. Осе – маленькому летающему тигру, – нет смысла забиваться в щель между камнями. Разумнее найти спокойное местечко в осином гнезде, своем ли, чужом – не важно.
«Марсианин» застегнул воротник, поправил перчатки и шагнул к выходу – к яркому солнечному свету. Опасаться нечего, но прежде чем ступить на теплый камень, он привычно бросил взгляд в синеву. Ясно, ни облачка, лишь в самом зените – две темные точки. Наверняка птицы, непонятно только отчего, забрались на такую высоту. Доставать бинокль было лень, но Лейхтвейс, себя пересилив, расстегнул кожаный футляр. Интересно, какие птицы летают так высоко?
Пристроил бинокль поудобнее, поправил резкость…
Есть!
Дальше уже действовал не думая. Бинокль спрятал, легко подпрыгнул, проверяя снаряжение, – и кинулся вперед, словно с парашютной вышки.
Ранец!
Остановился в сотне метров от земли, чуть ниже, чем рассчитывал. Вытянул руку, регулируя высоту, повернулся влево – и заскользил прочь, прижимаясь к самой скальной тверди. В небо смотреть не стал.
Крылатые – но не птицы. Двое таких же, как он, с марсианскими ранцами за спиной.
…Внизу – зеленые пятна, справа – серая скала. Если обрушатся сверху, не уйти. Оставалось надежда, что не замечен. Потому и падал вниз – на фоне скалы темную точку различить почти невозможно – если, конечно, кто-то из «марсиан» не держал в руках бинокль. Тогда все, как говорил папа, амба!
Секунды тянулись медленно, в ушах свистел воздух, кровь уже не молоточком – молотом стучала в висках. На тренировках он хоть и с трудом, мог различить напарника за полтора километра. Значит, еще немного, до самой дальней скалы. Если не начнут стрелять, ему очень и очень повезет.
Серое сливалось с желтым, яростно колотилось сердце, но Лейхтвейс, ни о чем не думая, считал секунды. Одна… Два… Три…
Вверх! Вверх! В небо!..
Глава 2
Моя Земля
Дикобраз и Кувалда. – Неле. – Беттина и Минотавр. – В небе. – Пещерный город. – Горный стрелок. – «Перекладные». – Команда «А». – Матера
Последний раз Дикобраз и Кувалда встретились в июле 1925 года. Поговорили плохо, иначе бы и не получилось, зато расставили все точки и подвели черту. Фронтовых товарищей больше не было – в полутемном кабинете на втором этаже виллы Торлония у огромного дубового стола лицом к лицу встали диктатор и его непримиримый враг.