— Хватит. — Невольно поморщился я.— Девятый класс, шестнадцать лет, очередное публичное унижение, когда тебя попросили постоять... на шухере, пока она будет трахаться, причем аж с двумя кавалерами разом, побег, и долгая ночная прогулка в никуда, по итогу приведшая тебя на заброшенный пустырь, где ты случайно наткнулся на окружившую какого-то одинокого старика стаю оскалившихся бродячих собак. Помнишь, что было дальше?
Разумеется, особь публичное имя Вайл помнил. Прекрасно помнил всё. Помнил тот пустырь, пробирающий до костей холод, противный мелкий дождь, а также, в порыве злости внезапно вспыхнувшей злости, прицельно брошенный мной в голову самой здоровенной из оных псин увесистый камень, что стал орудием моего же самого первого в жизни убийства, после которого все остальные шавки тотчас с визгом разбежались прочь. Разбежались из-за… меня. Из-за гребанного Додика Алеши…
Далее были моё с этим дедушкой знакомство, посещение его крошечной квартирки, а также довольно длинный, и тяжёлый разговор, во время которого данный старик на полном серьёзе, сделал мне предложение пока поселиться (читай «спрятаться») у него, а дальше, мол, что-нибудь придумаем. Сделал предложение, от которого я отказался, заявив, что хочу вернуться в свой детский дом.
Да, наверное, это было, как минимум, глупо. Однако тот сдохший от моей руки собачий вожак, плюс его моментально разбежавшаяся после этого стая...
— И ты действительно туда вернулся. — Вывел меня из мыслей голос собеседницы. — Вернулся в свой интернат, и все стало ещё хуже. Ибо, первым делом тебе припомнили покинутый... Служебный пост, из-за чего трахающуюся Олечку спалили воспитатели. А ещё...
— Хватит.
— Да, ты больше их не боялся, и даже начал пытаться показывать зубы, вот только такое поведения от Лёши Додика...
— Хватит.
— Сколько раз ты потом ещё сбегал по ночам? Сбегал к Никону?
— Хватит.
— А потом? Что случилось потом, спустя несколько месяцев? А если точнее, то случилось двадцать первого декабря? Ну? Смелее?
— Мы с Никоном досрочно отмечали новый год, и... Я просто внезапно понял, что все последнее время вёл себя как дебил. Внезапно понял, что в открытом противостоянии с теми ублюдками мне просто по умолчанию ловить нечего. Понял, что, играя по чужим правилам победить невозможно. А потому, прямо на следующий день, сделав вид, что таки окончательно смирился со своей участью законченного чмошника, начал действовать из тени. Начал плести свои первые интриги.
— И чем всё, по итогу, к концу одиннадцатого класса, закончилось? Давай, как ты любишь, строго по пунктам. Валет?
— Сдох в подворотне, получив заточкой в горло от собственных же корешей.
— Лысый?
— Сдох якобы «случайно» отравившись паленым бухлом.
— Жужа?
— Уехал на десять лет по позорной статье.
— Рамиль по кличке «Борец»?
— Сломал позвоночник навсегда простившись со спортивной карьерой.
— А... Оля? Твоя, некогда до небес превозносимая Оля?
— Плотно подсела на наркоту.
— Именно. Собственно, с тех пор наркота, просто как явление, и стала для тебя табу.
— Угу. — Чуть поджав губы вздохнул я. — Моя есть, кажется, понять, почему вы выбрали именно этот «аватар».— Даже не сомневаюсь. — Улыбнулась девушка. — А потому... — И она точь в точь как некогда заявившийся ко мне в тюремный изолятор Щкехсч, без всяких ритуалов, и спецэффектов, превратилась в... Свиноматку Кшайю. — Так лучше? И если нет, то какой облик мне сейчас следует принять?— Если можно, то желательно свой истинный.— А у меня его нет, и никогда не было. — Словно бы извиняясь слегка развела руками собеседница. — Однако у меня есть один, если так можно выразиться, уникальный парадно-ритуальный образ. Подойдёт?— Вполне подойдёт, миледи. — Заверил ту я, и уже в следующее мгновение узрел... ангела. Не того, который «крылатый человечек с нимбом», а «настоящего», ибо как ещё сейчас можно было назвать данное зависшее в метре от пола состоящее из вроде как ослепительного, но при этом абсолютно не режущего глаза света «нечто»?— Круто, однако... — Не сдержав эмоций откровенно восхищённо присвистнул я.— Мне тоже нравится. — Задорно фыркнул явно довольный произведённым эффектом «ангел». — А теперь... Позволь-таки представиться. Церебра. Да, та самая, якобы живущая в Мозговище, якобы дочь Биома.
Глава 9
— Искренне прошу не счесть это за наглость, и все такое, ваша во всех смыслах светлость, но можно попросить вас повторить ваши же последние слова? — Кое-как переварив услышанное осторожно поинтересовался я.— Ну, разумеется, можно. — Снова приняв облик свиноматки Кшайи отозвалась собеседница. — Повторяю. Моя есть та самая якобы живущая в Мозговище, якобы дочь Биома, по имени Церебра. А, еще: Да, да, нет, нет. — И поймав мой откровенно недоумевающий взгляд пояснила:— Это ответы, на твои нынешние, крайне сумбурные мысли. В частности:
Да, я действительно та самая Церебра.
Да, при условии, что до этого все тот же Биом неоднократно назвал тебя своим другом, значит и я автоматически тоже являюсь твоим другом.
Нет, Варлис и Ланда, увидь они меня сейчас во всей красе соответствующего аватара вовсе не обмочились бы от счастья, зато с вероятностью в девяносто три процента словили бы соответствующий шок, что уже в свою очередь с вероятностью в девяносто один процент мог привести к их преждевременной гибели путем остановки сердца, ибо с их же точки зрения, верить в меня это одно, а узреть меня лично совсем другое.
Нет, моя не есть... богиня. По крайней мере в классическом, если так можно выразиться, понимании оного термина. Это всё, как ты любишь говорить: Во-первых. Теперь, во-вторых. У тебя, насколько я знаю, на данный момент имеется в голове ряд так называемых «нестыковок». Позволь, в качестве сугубо дружеского жеста доброй воли, сейчас распутать часть из них. Значит так:
Кшайя прекрасно понимала, что она в относительно короткие сроки может стать реально красивой, и как следствие сексуально привлекательной для самцов. Вот только ей действительно хотелось, и до сих пор хочется, чтобы самец полюбил её за душу, а не за тело. Плюс, в обычных условиях для особи её ранга могущества двадцать тысяч фиомов деньги отнюдь не запредельные. Вот только на тот момент на оной самке висело, не считая кредита на личное гнездо, ещё целых два займа, причём все категории альфа, а потому любые суммы, которые она могла бы поднять, тотчас были бы автоматически списаны в счет оных долгов, за вычетом неснижаемого остатка в сто фиомов, которые ей было позволено использовать исключительно на оплату кормовых грудей и отхожих мест. В следствии чего помочь особи публичное имя Вайл погасить принудительно повешенный на того прежним главой Великого дома Купцов кредит, она действительно не могла.Далее, что касается Нагайны. Точнее стоимости её глаз. Видишь ли какое дело. Назвав тебе ту относительно небольшую сумму, она слукавила, ибо назвала только сумму собственных вложенных в соответствующие генмы средств, что составляло приблизительно треть нужной стоимости, при этом прочие средства ей безвозмездно выдала все та же Кшайя, с которой они на тот момент считались семьёй вместе растя в дальнейшем не прошедшего соответствующий Фаркх детёныша.Пиндж заявив в свое время, что его новый глаз обойдётся ему всего в восемь тысяч фиомов тоже немного слукавил. Ибо те самые восемь тысяч тоже были всего лишь недостающей для него суммой, плюс, все тот же Пиндж до кучи имел при себе один из так называемых одноразовых сертификатов на соответствующую процентную скидку, которые Биом периодически разыгрывает среди обитателей Матки.Ну, и напоследок.
Те первородные действительно на некоторое время с личного позволения Биома смогли вернуться из Питальника обратно в Матку дабы подготовиться, но при этом, не крыльями, не уж тем более экзодобами они там не обзавелись, однако это по итогу не помешало им попасть в Дыхло ибо такого рода вещи для соответствующего Великого исхода номер два хоть и крайне желательны, но при этом отнюдь не обязательны.