Заказал и все.
Он проглотил очередную дозу антидепрессанта крепостью в сорок градусов и закинул в рот еще одну вилку салата, вроде бы из крабов. Тут ему стало почти хорошо.
“Что бы там ни говорили, а убивать людей — дерьмовое занятие. Хотя и не такое уж сложное”.
Он щелкнул пальцами, требуя пятую порцию. Мир окрасился в розовые краски, растворив мысли в приятном отуплении.
Висящие под потолком муляжные рыбины, озаряемые тусклым светом горящих вполнакала ламп, оставляли на полу причудливые тени. В этот час в кафе «Аква» посетителей было немного. Молодой парень в пиджаке с синим отливом что-то шептал на ухо улыбающейся куколке в облегающем свитере, хмурый мужик, время от времени бросающий нетерпеливый взгляд на часы и постукивающий по полу носком ботинка, да пьяный в стельку киллер, вот и все.
Майер переводил мутный взгляд с одного посетителя на другого, наслаждаясь буйством цветовой гаммы в хмельных глазах.
Вдруг что-то темное выросло перед ним, смешав радугу в грязное пятно. В нормальном состоянии Майер вздрогнул бы, поскольку неожиданно оказалось, что за его столиком кто-то сидит. Хотя, в нормальном состоянии он заметил бы, как этот кто-то пришел и уселся.
С трудом подняв глаза от не очень чистой скатерти, Майер сначала скользнул взглядом по черному свитеру, тяжелой русой косе, свободно лежащей на левой груди и, заканчивая зрительное путешествие, уставился осоловелым взглядом на довольно-таки сильно покрашенном лице.
— Привет, — промямлил он, не настолько пьяный, чтобы не понять, кто перед ним. — Хочешь сдать мне в аренду уцененное тело?
— А ты прямолинейный, — путана щелкнула ярко-красным когтем по майеровской пачке сигарет и ловко подхватила тонкими пальчиками выскочившую сигарету. Пунцовые губы, тонкие от природы, но превращенные с помощью помады в пухлый бантик сжали фильтр. Щелкнула зажигалка и Майер с удивлением обнаружил, что это он проявил галантность.
— Конечно, конечно, — несколько не к месту сказал он. — Кури на здоровье.
Под столом его руку нащупали и положили на колено. Несколько секунд подумав, он все-таки сообразил, что колено не его.
— Ваш заказ, — сказал официант, поставив на стол рюмку и скользнул блудливым взглядом по высокой груди проститутки.
— Счет, Жорик, — сказала она, глядя на дремлющего клиента и похлопала официанта по заду. — Пожалуй мы договоримся.
— Точно, — всхрапнул внезапно проснувшийся Майер. — Если уж нарушать правила, то все.
Он уже дошел до того состояния, когда всякое сопротивление становится попросту невозможным. Немезис молча смотрел, как жадно выпили его последний стакан.
— Не пропадать же добру.
взяли его кошелек
— У нас капитализм, приятель.
и заплатили по его счету
А это тебе на чай, Жорочка.
— Наверное, — спило пробормотал Немезис, нащупывая проститутку сквозь туман, — я согласился на это добровольно. Всех этих людей, что я… просто не помню этого… пусть будет так… пусть будет так…
Потом Майер шел, смутно чувствуя чье-то округлое плечо в районе подмышки, и странную соленую влагу на лице, а потом…
Потом он проснулся у себя дома и первым чувством проспавшегося было несказанное удивление. Голова не болела, во рту царила умеренная сушь, и сердце не бухало, как паровой молот, а спокойненько отбивало ритм. Он еще долго валялся в постели, глядя на снующих по потолку солнечных зайцев и радовался, что это не розовые слоны или зеленые свиньи.
Тут до него долетел плеск воды, дверь ванны выпустила облако пара и сквозь него проступила ухмыляющаяся мордашка, ставшая вполне симпатичной без того обилия косметики, которое Майер помнил несмотря ни на что.
— Проснулся, — синие глазки полыхнули озорным весельем. — Как голова?
— На месте, — с трудом проговорил Майер. Сразу после этой фразы, обычное мужское самолюбие выпихнуло из него другие слова. — Как у нас… ну… вчера.
— Дала тебе перед сном две таблетки аспирина, — словно не понимая, о чем идет речь сказала она. — Ладно, если ты в состоянии, сваргань чего-нибудь пожрать. Я голодная как волк.
Дверь захлопнулась. Майер хмыкнул и вытащил свое голое мускулистое тело, обмякшее и вялое, из постели. Шум воды затих, когда он, нацепив спортивный костюм встал перед зеркалом, критически рассматривая отвратную небритую физиономию, отразившуюся в стекле.
“Я похож на дохлую рыбу. Не знаю, чем, но сходство определенно улавливается. Так вот какое у меня лицо, когда не надо никого изображать? Ничего морда, надо признать. Только какая-то бесцветная.”