— Страшно? — глаза Бартока неожиданно сверкнули каким-то злым лукавством.
— Страшно, — абсолютно серьезно сказал генерал. — Мне уже достаточно лет, чтобы понять откуда дует ветер и не ссать в том направлении. Не знаю, что это за “Капелла”, но запашок, исходящий от этих ребят, меня пугает. Просто по той причине, что раз я чую их запах, то ветер сейчас дует с их стороны.
Не прибавив больше ни слова, Сомов вышел из кабинета ссутулив плечи. Барток не пошевелился. Дверь квартиры мягко щелкнула и снова тишину смыло тиканье часов. Секундная стрелка обежала два круга. Эксперт взял со стола кинжал и в который раз всмотрелся в почти зеркальную поверхность.
— Кажется, ты сделал свое дело, — усмехнулся старик, поднимаясь из кресла и подходя к двери в лабораторию. Там он потянул книгу и шкаф отъехал в сторону.
За дверью по-прежнему в абсолютной темноте светились огоньки приборов, походившие на глаза зверей, притаившихся в глубине комнаты. Эксперт прошел по извилистой тропинке между нагромождением аппаратуры и остановился перед столом, за которым кто-то сидел ссутулившись.
— Вот и все, — сказал Барток, глядя на спину сидящего за столом. — Государство самоустранилось, Сомов тоже. Америка пока вне игры, а там… там будет уже все равно. Плюс — ценное наблюдение. На американцев лучше действуют логически-нормальные угрозы, на русских — нелогично-аномальные.
Он засмеялся тихим шипящим смехом и толчком ноги сбросил сидящего на пол. Труп Михаила Язеповича Бартока аккуратно перекатился на спину и замер, неловко подвернув руку. В широко раскрытых глазах отразился странно переливающийся плащ, полы которого на мгновение раздулись и хлопнули, словно крылья, раскрывающиеся под ветром.
— Сердечный приступ, — прошелестела темнота. — Какая утрата для науки. Ну да ладно. Остался только один человек, который все никак не уймется. Займемся теперь им.
Прошел час с того момента, как погибли Эскулап и неизвестный здоровяк, сидевший за рулем взорванной машины. Боков, Макс и Скал сидели в беседке вокруг стола, на котором чадила керосиновая лампа. Никто не проронил ни звука до тех пор, пока крупные комки мокрого снега не забарабанили по деревянной крыше.
— Послушайте, мужики, — неожиданно спокойно сказал Скал. — Мы, конечно, можем продолжать играть в шпионские игры даже между собой, но подумайте, стоит ли тратить на это силы и самое главное время? Может быть лучше направить все усилия на поиск общего врага?
— Повторяю, — упрямо сказал Макс. — Все что я знал, я рассказал.
Майор усмехнулся, с трудом сдерживая ярость. Совсем сдержаться не удалось.
— И тебя и эту девчонку, что сейчас отдыхает в машине, следовало бы убить, если действовать исходя из логики.
— Значит, мы для тебя уже просто «ты» и "эта девчонка"? — усмехнулся Макс.
— Не напоминай мне о школе, мы уже не школьники. Не так давно я убил Ваську Мальцева, а ты застрелил Марго Славину, — лицо Кретова перекосилось, но Скал не обратил на это никакого внимания и продолжал. — Карина Зайцева, Вовка Смирнов, Леночка Нилина мертвы. Мы уже почти передавили друг друга как пауки в банке, так что вести разговоры о школьной дружбе по меньшей мере глупо.
— Больше никто никого убивать не будет, — негромко, но уверенно сказал Боков. — Я этого не допущу. Вместо того, чтобы тратить время на пустые угрозы, давайте думать, что делать дальше, без Эскулапа. А уж потом поломаем голову, как ваша школьная компания оказалась затянута в это дело. Отдельно взятую группу людей случайно не истребляют. Если есть какие-то идеи относительно того, кто и зачем вас решил поубивать, говорите. Если нет, сосредоточимся пока на другом. Как говорится, побежим за одним зайцем.
— Перед смертью дед кое-что сказал, — меланхолично проговорил майор. — Думаю, это весьма интересная информация. Давайте меняться, Макс говорит, что он тебе сказал, а я передам последнюю волю Эскулапа.
Кретов и Боков переглянулись. Следователь пожал плечами. Кретов колебался еще некоторое время.
— Перед тем, как убить того… парня… в армии, — нехотя заговорил наконец Макс, — я принял один препарат… такая… серая капсула. Мне ее дал… какой-то парень, которого я никогда раньше не видел.
— Описать его можешь? — быстро спросил майор.
— Не помню… правда не помню, — Кретов наморщил лоб. — Так вот, когда я проглотил эту… таблетку… появилось ощущение… эйфории какой-то, такое, словно могу своротить горы. Плюс к этому странное равнодушие к себе, собственной и чужой жизни. Кроме того, вся накопленная внутри ярость и злоба выплеснулись наружу. Я убил того парня одним ударом, хотя никогда особой силой не отличался. Поэтому, наверное, и назвал эту капсулу стероидом. “Лэйла-стероид”.