– “Капелла”, — тихо проговорил майор.
Боков едва слышно хмыкнул.
“Хороший вопрос. Если бы все было так просто.”
Володин поджал обветренные губы. Глаза его затуманились, но уже через секунду в них полыхнуло удивительно сильное желание говорить. Боков почти задохнулся от изумления, когда понял, что на вопрос Скала будет ответ.
— То, что я вам скажу, это почти теория. Почти, но не совсем… Идея витала в воздухе еще со времен начала перестройки, — голос ученого постепенно окреп и приобрел интонации, обязательно звучащие в речах человека, которому не раз приходилось выступать перед аудиториями. — СССР, как и любая империя не могла не развалиться. Исчезновение Союза было похоже не падение зеркала. Страна разбилась на один крупный осколок и несколько мелких. Поскольку нынешняя Россия всего лишь большой кусок империи, ни имперская армия, ни имперская разведка ей стали не нужны. В стране нашлось немало умных людей, которые в слове “перестройка” уже тогда прочли множество других слов, таких как “развал”, “конверсия”, “сокращения”. И вот тут кое-кто из этих умных людей, понявший, что скоро на улице окажется немало хороших специалистов, обиженных на новую жизнь, решил, по-видимому, открыть неплохой бизнес. Сокращенные разведчики, уволенные военные, закрытые предприятия… Из всего вот этого и возникла “Капелла”. Безработным разведчикам она предложила заниматься своим делом, только за более хорошие деньги, военные начали войну против всех, в том числе и против государства, которое оставило их без куска хлеба. Специалисты же оборонных предприятий, не захотевшие выпускать унитазы вместо электронных прицелов, снабдило этими самыми прицелами “Капеллу”, взамен получив назад свои должности и гарантии в завтрашнем дне.
— Все это, просто нереально, — подал голос Боков. — Гнать оружие под носом у государства… Раньше это еще можно было, но сейчас…
— Если государство нельзя обмануть, его можно купить, — парировал Володин. — Все дело в деньгах. А у “Капеллы” они есть. Покупаем себе разорившееся предприятие, покупаем лицензию на производство, скажем, охотничьего оружия. После этого под такой крышей можно гнать все что угодно. А накроют, велика Россия, обиженных государством много, нужно всего лишь найти замену.
— Мусор, — категорично сказал Скал. — Все это словесный мусор. Мне кажется структура “Капеллы” намного проще. Да и в предприятиях по изготовлению оружия у них нужды нет. Они почти невидимки, поэтому громоздкая структура исключается.
Володин одобрительно хмыкнул.
— Браво, браво, — с оттенком иронии сказал он. — Вы подобрали очень точное сравнение. То, что я вам обрисовал, это действительно мусор… а вернее навоз, которым удобрили почву, чтобы зернышко проклюнулось. А зернышко под этим навозом есть.
— Какое же? — спросил Боков.
— Использование разведданных для зарабатывания денег, — пожал плечами Володин. — Но это что-то вроде идеи: “а не зарабатывать ли деньги космическим туризмом?” Идея кажется глупой, но только до тех пор, пока у вас не появится собственный космодром и космический корабль. После этого все становится просто.
Из-под стола показался толстый серый кот, потянувшийся с независимым видом и взглянувший на майора мутными желтыми глазами. Потеревшись о валенки Володина, кот мягко упал на пол, после чего снова заснул. Ученый меланхолично почесал его за ухом.
Это маленькое происшествие послужило толчком для небольшой смены курса. Тем более Боков хорошо знал, что для успешного вытягивания информации у человека, необходимо время от времени менять тему разговора на ту, которая вызывает у допрашиваемого наибольшее внутреннее сопротивление и нежелание говорить. Так постепенно его оборона спадет и о нужных вещах он начнет болтать также охотно, как и о пустяках.
“Таких, например, как теория о сути “Капеллы”. Но тут, конечно, другой случай. Ах, Володин, Володин. Если ты с этим связан, то дай тебе еще пару секунд и ты поймешь, какую глупость сделал. А в глазах у тебя уже появилось то самое выражение “а не сморозил ли я”, которое мне так часто приходилось видеть на допросах.”
— Кто еще кроме вас и Славина знал технологию производства “лэйлы”?
— Никто, — отрезал ученый. — И потом, что значит кроме Славина и меня? Я тоже не знал весь ход получения препарата. Славин был не от мира сего. Создав LEYLA-2, он вообще решил, что теперь его имя стоит в одном ряду с именами создателей самых смертоносных видов вооружений. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, а именно личной ответственностью ученого перед людьми. У него были связи в правительстве и в минобороны, и поэтому Славин добился, чтобы все эксперименты с “лэйлой” находились непосредственно и только под его контролем. Наверху тогда никто не отдавал себе отчета в том, что за ящик Пандоры мы открыли. Поэтому Славину и удалось подмять все под себя.