Работа группе Скалина досталась на сей раз простая и примитивная. Без шума сопроводить Кожухова в указанное место. Единственной сложностью казалось именно требование "без шума", но взглянув в лицо объекта, на его безвольный подбородок и нерешительный взгляд, Скалин понял, что и тут никаких трудностей не предвидится.
Смущало только одно.
Какого черта нужен неофициальный арест? Из этой истории могла получится шикарная ода во славу России, сумевшей обезвредить матерого шпиона. Вместо этого зачем-то все решено сделать как можно более скрытно. Перевербовывать бессмысленно. С такими агентами, исчерпавшими свою полезность для МИ-6, до конца жизни уже никто не связывается. Резидент, которому передавались сведения и так известен, таких людей спецслужбы знают в лицо, поэтому…
— На фиг, — как сказал Смирнов позавчера. — Какое нам дело, зачем его нужно брать тихим сапом? Пусть у Кадышева голова болит, а мы сделаем то, за что нам платят и на этом все.
Как только мысли Скалина остановились на этом воспоминании, сознание просветлело, и ход мыслей утратил хаотичность. Коснувшись пальцами кнопки hands-free, он тихо приказал:
— Бабу нужно отсечь. Степа, займешься этим.
— Понял, — бормотнуло в наушнике.
И тут же, словно по заказу, блондинистая подружка Краба, умильно, ну или глупо, в зависимости от степени пристрастия стороннего наблюдателя к блондинкам, сложив губы бантиком, взяла сумочку и отодвинула стул.
— Пойдет пудрить нос, — сказала Леночка. — Чтоб глазки заблестели поярче.
— Да они и без того… — хмыкнул Смирнов, но тут же закашлялся, уловив взгляд Нилиной, опасно заблестевший в этот момент даже без "пудры".
Девушка пошла к выходу, провожаемая благожелательными взглядами мужской аудитории. Женская часть публики тоже смотрела… но несколько по-другому.
— Начнем сразу же, как Разин закончит, — тихо сказал Скалин.
— Эх, Степа, Степа, — тяжело вздохнул Смирнов. — Как бы не облажался, новичок. Надеюсь, он ее не утопит, как княжну его предок.
В то время, когда Скалин, сидя у себя в кабинете еще не знал, что именно в этот вечер ему придется отправиться на задержание Краба, черный “джип” с выключенными фарами стоял в подворотне почти касаясь дверцами влажных бетонных стен. От машины исходило тепло еще не остывшего мотора. В эту часть города редко кто заезжал на иномарке, сама атмосфера запустения и некая печать врожденной нищеты делали дорогие автомобили здесь попросту неуместными. Кем бы ни были те, кто сидел сейчас в салоне “джипа”, их сюда должны были привести причины достаточно веские.
— Это она, Болт, — облизнув губы заверещал Лужа. — Ты б ее видел.
Крепко сбитый парень похлопал ладонями по рулю и слегка повернул голову. Женская фигурка в светлом плаще, медленно идущая по загаженному тротуару, осталась прекрасной, даже отразившись в изогнутой поверхности зеркальных очков, которые Болт не снимал даже ночью.
— Ты посмотри только! Е-мое! — Лужа подпрыгнул от нетерпения. — Она же просто напрашивается. В этом поганом месте никогда никого не бывает. Как только я ее увидел пару недель назад, то сразу понял, что подохну если не залезу к ней под юбку.
— Засохни, — оборвал его излияния Болт, с омерзением глядя на пену, выступившую на губах приятеля. — Сегодня у меня мало времени.
Болт еще раз взглянул на удаляющуюся девушку и заколебался. В конце концов…
— Забросим ее ко мне, — торопливо заговорил Лужа, — а там можешь ехать по своим темным делам…
— Послушай, ты…
— Не психуй. Я эту девочку не отпущу по крайней мере несколько дней. Ее я думаю хватит на двоих… А дела твои меня не волнуют… Быстрей же, она уйдет!
Болт мотнул головой и повернул ключ зажигания. Лужа взвыл в такт с ожившим мотором. Техника “знакомства” с очередной девчонкой была отработана до мелочей. Перегородить дорогу машиной и пока жертва приходит в себя, затащить внутрь, а потом… Впрочем, для местных красавиц не было никакого потом.
— В конце концов, — буркнул Болт, выкручивая руль, — на что они еще годятся, кроме траханья.
Вспыхнули фары, выхватывая из сгустившихся сумерек испуганно прижавшуюся к забору девушку. “Джип” ткнулся носом в прогнившие доски. Хлопнула дверца, и выпрыгнувший на асфальт Лужа отрезал “светлому плащу” путь к отступлению.