— Агент Немезис! Что за чертова самодеятельность? Упражнение должно длиться 30 минут. Не 29, не 31 минуту, а тридцать. Выньте нож и перебинтуйте рану. Так. Теперь максимальная сосредоточенность. Ритм сердца — удар в секунду. И запомните, боль — это всего лишь нервный импульс. Его можно легко блокировать. Теперь воткните нож в другую ногу и, повторяю, тридцать минут интенсивного боя.
Большое багровое море бесшумно перекатывало волну за волной, грозя накрыть с головой Скалина, плывущего по бесконечности вот уже несколько веков. Смрад разложения витал над этим миром под черными небесами, куда попадают все тяжелобольные, по странному недоразумению задержавшиеся на грани двух миров. Они еще живут, но не совсем.
— Ты мертв, — глухо упали слова откуда-то сверху. — Ты мертв, живой.
Скалин переместил мир поближе к глазам. Шевелиться он не мог и вообще теперь считал, что двигать пространство гораздо удобнее, чем двигаться в нем самому.
Пейзаж резко изменился. Кто-то кричал и было неимоверно жарко. Широкая каменная дорога, припорошенная мелким сухим песком вилась между горами, поднимающимися не так высоко, чтобы заслонить солнце.
— Ну где вы там застряли, — кричала экскурсовод, призывно махая руками перед входом…
"Куда?"
Бетонные ступени вели вниз, в темноту, откуда несло странным консервированным воздухом с привкусом чего-то неприятного.
— Вот здесь, — возбужденно бормотала женщина с головой, накрытой капюшоном. Она стояла к Скалину спиной и водила по стене лучом фонарика странно медленными движениями, противоречащими нервному голосу.
— Вот она, — палец с идеально наманикюренным ногтем указал на грубо намалеванное изображение змеи. — Это единственный такой рисунок среди всего этого немыслимого обилия иероглифов.
Заинтригованный Скалин подошел поближе и увидел, что рисунок изображает змею с двумя головами. При всем том непрофессионализме, с которым древний художник изобразил гада, в теле змеи чувствовалось непонятное, неуловимое движение.
— Она стремится вперед, — тихо сказал Краб, появляясь из темноты.
Скалин отшатнулся. Кожухов улыбнулся и из уголков его рта потянулись нитки крови.
— Все эти люди со звериными головами, — он показал на исписанную иероглифами стену, — бегут от нее. Это действительно единственное изображение двуглавой змеи, среди всех неоднократно повторяющихся иероглифов.
— Потому что она одна, — сказала экскурсовод. — Она уникальна.
— Знаешь, майор, — Краб задумчиво водил по стене пальцем. С его губ с каждым словом падали тяжелые, густые капли, — с тобой произошел редчайший случай. Знаешь такое старорусское выражение "ни жив ни мертв"? Это сейчас оно означает крайнюю степень испуга, а когда-то…
— Когда-то, — подхватила экскурсовод, — так называли состояние, в котором судьба человека еще не определена. Продолжит ли он еще существование в физическом теле, или пойдет дальше.
— Свободный, — прошептал Скалин.
Экскурсовод рассмеялась.
— Какая мечтательность в голосе. Поразительно, от каких подарков иной раз отказываются люди. Так думают они. Те, кого ты ищешь. Они убьют любого, кто встанет между ними и их бешеным желанием обладать плотью.
Полы ее плаща колыхнулись словно под ветром, хотя ни малейшего движения воздуха не чувствовалось.
— Физическое тело, это дар Божий, — наставительно сказал Краб, тыкая указательным пальцем в потолок. — Этот подарок дается один раз и на безумно короткое время.
— Так думает он. Тот, кого ты ищешь. Поэтому, они вернулись, — сказала экскурсовод, медленно и тяжело. — Кот Проксима скоро обретет силу. Пожиратели душ просыпаются. Поэтому я разговариваю с тобой. Потому, что ты думаешь, как мы.
— И потому что ты ни жив ни мертв, — хихикнул Краб. — Только в этом состоянии она может разговаривать с тобой так четко и ясно. Когда ты придешь в себя, трудно будет определить, с тобой кто-то говорит, или это твои собственные мысли. Так что пользуйся случаем.
Женщина в плаще с капюшоном медленно повернулась.
— Я хочу остановить их, — сказала темнота, глядящая холодными ледяными глазами из пустоты капюшона. — Но смогу я это сделать только вместе с тобой.
Скалин вяло улыбнулся.
— Почему именно со мной? Мое состояние такая уж редкость?
— Именно. И для того, чтобы действовать в физическом мире, необходимо физическое тело. А у меня его нет. Ты дашь мне свое, когда придет время.
— Не ужасайся, — встрял Краб. — У вас общий враг, а здесь уже вступают в силу законы другой логики. Против общего врага можно объединиться.