Пусть будет лик возлюбленной за скрытым,
Влюбленный же пусть будет знаменитым:
Когда влюбленный слез потоки льет,
Он миру о любимой весть дает".
Меджнун был царь страны земных печалей,
Меджнуна войско звери составляли.
С газели в дань он мускус получал,
А соболь шкуру в дань ему вручал.
Меджнун был справедливым государем,
Великодушен был ко всем он тварям.
Тот, чья всегда верна была любовь,
Свою зверям кровавым отдал кровь.
Тек из его очей поток багряный,
И всех зверей кормил он неустанно.
И хищники покорною толпой
С ним жили, не воюя меж собой.
Там тигры и онагры мирно жили,
И волки там с оленями дружили.
Козленок молоко, не оробев,
У львицы пил; дружил с косулей лев!
А муравьи дома себе лепили.
Не ели зерен - слезный дождик пили ...
Но очень часто слезы из очей
Лились потоком, унося зверей.
Горел он иногда, скорбя жестоко,
И звери обжигались издалека .. .
На голову себе он сыпал прах, -
Лопата - каждый ноготь на руках.
И слезы перемешанные с пылью,
Служили почвой дивному обилью.
Для ланей был он как цветущий луг,
Коль не хватало им лугов вокруг.
Когда он ощущал к оленю жалость,
То столько слез, бывало, проливалось.
Что много сочных листьев и плодов
Рождалось, будто в зелени садов.
С улыбкой брал змею нередко в руки
И говорил тот мученик разлуки:
"Я пряди - непокорные нашел,
Я гиацинты черные нашел".
И, словно смелый барс, пятнистым был он
И, как могучий лев, когтистым был он.
Так львов путеводителем он стал,
Так барсов покровителем он стал.
Когда ночной закрыло темнотою
Прекрасный день, как свет лица фатою.
А небо, в недрах алый скрыв рубин,
Рассыпало жемчужный свой кувшин
И край вверх дном перевернуло целый,
Рой подданных светил явивши смело.
Когда небесный врач, взяв алый мак,
По зернышку готовил свой тирьяк,
Невеста-небо, оробев сначала,
Жемчужины на платье пришивала.
Луны корабль, попав в водоворот,
По Млечному Пути пошел вперед.
А Утарид чернилами своими,
Вписал свое в тетрадку неба имя.
Зухра, рассыпав чернь своих кудрей,
Свой ясный лик укрыла быстро в ней,
И солнце закатилось; звезды-свечи,
Открыв глаза, искали место встречи.
Копьем своим едва блеснул Бахрам,
И сразу покорилась область Шам.
Оделся в черное Бурджейс печальный:
Свершить обряд над солнцем погребальный.
Круг неба зеркалом блестящим стал -
И начал в зеркало смотреть Зухал.
Мисмар на небосводе укрепился -
Стелить ковер свой черный торопился
Овен у горних стал гулять дорог,
Стал на лугу резвиться Козерог.
Телец стал мускусным быком отважным,
Наполнив луг благоуханьем влажным.
Сиял в алмазах пояс Близнецов,
А пояс неба - в тысячах цветов.
Не вынес ветер нападенья Рака,
Бежал он; укрепилось царство мрака.
От солнца удалился Лев, урча,
Дымя, как догоревшая свеча.
Изящно Девы кудри умастили.
Как будто мускус амброй навощили.
И небо, коромысло взяв Весов,
Отвесило земле горсть жемчугов.
И Скорпион, схватив конец аркана,
Душил Ночного дэва[79] неустанно.
Небесный Чародей[80], схватив свой лук,
Стрельнул падучею звездою вдруг.
И Козерог, обросши черной шерстью,
Покрыл страницы книги неба перстью.
Ведром, пронзенным тысячью скорбей,
На мир лил капли света Водолей.
Иону-солнце Рыба проглотила,
И молния все небо осветила.
Ахбаш повсюду разложил товар,
А Джабха - свет чела давала в дар.
В своем сиянье Хака красовалась.
Венцом алмазным Хана любовалась,
Шартейн, Бутейн, Самак, Аклил - чредой
Вручали небу свет свой золотой
Для Вариды, Садира, Нааима -
Чтоб тратили они неутомимо.
Жемчужный приготовили наряд,
Альдебаран и звездочки Плеяд.
Горели среди звездного пожара
Законы Мукаддама - Муаххара.
Меджнун расстроен был и потрясен, -
Делам небесным поражался он.
На небо глядя жадными глазами,
Он полнил землю звездами-слезами.
Просил совета он у алых роз,
Ему являлись сотни странных грез.
Сперва он к Утариду обратился
И все поведал, чем он тяготился:
"Владыка мощный преданных сердец,
Вождь разума, мышления венец!
Ты, книгу мысли пишущий глубокой,
Стоящий у небесных тайн истока!
Желанья, цели ты установил,
Царей, владык на власть благословил.
Как много тяжких бед меня тревожит!
Их счесть твое искусство только может!
В письме к царице плач мой изложи,
Вручив письмо, мне милость окажи.
Пусть твой калам низвергнет все напасти
И исцелит безумного от страсти".
Когда Меджнун увидел: Утарид
Не может горьких исцелить обид.
От Утарида взор отвел упрямо,
Стал ожидать удачи от Бахрама:
"О славный на просторе боевом!
Ты, одолевший мир своим мечом.
Ты, в стольких славных битвах победитель
И в мире совершеннейший воитель!
Я слаб, а враг мой - крепок и силен,
Я одинок, а враг - души лишен!
Будь милостив, несчастным помогая,
От одиноких горе устраняя!
Моих врагов безжалостно рази,
Чтоб от любимой мог я быть вблизи".
Но Утарид с Бахрамом не внимали -
Им были чужды беды п печали.
Он верить перестал в перо и в меч -
И к богу обратил смиренно речь,
Вперив свой взор в небесную обитель:
"Меча владыка и пера властитель!
Бахрам - твой раб, а Утарид - гонец.
Лишь ты один - создания венец.
О хлеба нам насущного податель.
Ты сжалься над измученным, создатель!
Прошу я: сострадай моим слезам,
Дай сердцу гной живительный бальзам!