Счастливец он и баловень удач —Жемчужиной владеющий богач.
Сад соловья весною звал на пир,Но ворон, налетев, склевал инжир.
Гранат в саду взлелеял садовод,Но прокаженный пожирает плод.
Несправедливым мир был с давних пор,Сокровище скрывая в недрах гор.
О, неужели розовый рубинНе вырвется из каменных теснин?
Когда луну, что свет дает очам,Дракон терзать не будет по ночам?
И шершень улетит, не тронув мед,И вновь луна свободу обретет?
Ключ от казны мне в руки попадет,И казначей докучный прочь уйдет?
Умрет дракон, не тронув тайный клад,И зеркала, как прежде, заблестят.
И разбегутся в страхе сторожа,И выйдет из темницы госпожа.
О светоч мой, супруг твой — мотылек,Не мудрено, что свет его привлек.
Хоть от твоих упреков гибну сам,Пусть здравствует достойный Ибн-Салам.
Добро и зло исходят от тебя,О лекарь мой, зачем лечить, губя?
Железные у крепости врата?Жемчужина в ракушке заперта.
Хоть локоны твои сплелись в силок —Страшусь, чтоб змей тебя не подстерег.
И подозренье, медленно и зло,Мне в любящее сердце заползло.
Ведь я ревную в гибельной тоске.К ничтожной мошке на твоей щеке.
И мнит влюбленный в ревности слепой,Что это коршун кружит над тобой.
Метаться буду смыслу вопреки,Покуда мошку не сгоню с щеки.
Меня, как в притче, с тем купцом сравнишь,Кто, не продав товара, ждет барыш.
Я горевал, что розу не сорвал,Жемчужину чужую сберегал.
О мой жасмин, бреду тропой невзгод,От слез ослеп, от жажды сохнет рот.
Когда б ты знала: разум мой погас,Еще безумней я во много раз.
Я без тебя давно уже не „я“ —Бесплотный призрак, отсвет бытия.
Любовь — коль ей не отдана душа,Безделица, не стоит ни гроша.
Твоя любовь явила мне чело,И даже без тебя мне жить светло.
Со мной всегда твой тайный свет живой,Я счастлив тем, что ранен был тобой.
Бальзама нет от смертных ран любви.Любимая, будь счастлива, живи!»
Лейли призывает Меджнуна
Лейли — игрушка в чьей-то злой игреБыла рабыней в собственном шатре.
Единственного друга лишена,Неведеньем измучена, она,
Став пленницей судьбы, в ночи и днемГрустила о возлюбленном своем.
Как дальше жить? Все нестерпимей ейТяжелый груз невидимых цепей.
Супруг в ночи бессонной до утраГлаз не спускал с заветного шатра.
Страшился одного, что вдруг женаСбежит в кумирню, от любви пьяна.
Весь день он ей старался услужить,Подарками и лаской ублажить.
Напрасно он старался, каждый раз —В глазах Лейли презрительный отказ.
Однажды ночь темней других была,И возле меда не вилась пчела.
В полночном мраке видеть не могли,Как ускользнула из шатра Лейли.
И встала на скрещенье тех дорог,Где соглядатай подстеречь не мог.
«Прохожий попадется здесь, бог даст,И о любимом вести передаст».
Так и случилось… Странник вдруг возник —Услужливый и ласковый старик.
На Хызра старец походил во всем, —Он для заблудших был проводником.
Игрушка рока, пленница невзгодЕго спросила: «Мудрый звездочет,
Ты много знаешь, всюду побывал,Неужто ты Меджнуна не видал?»
Ответил добрый старец: «О луна,Юсуф в колодце, где вода темна.
И в сердце у него бушует шквал —Ведь лунный свет затмился и пропал.
Знай, по кочевьям он бредет в пыли…„Лейли, — взывает он, и вновь: — Лейли!“
Тоскливый вопль сопровождает шаг:„Лейли, Лейли!“ — звучит во всех ушах.
Он одичал, как зверь бредет во мгле,Не помышляя о добре и зле».
И от рыданий стан Лейли прямойСогнулся долу, как тростник речной.
С ее очей, мерцавших, как нарцисс,Агаты слез на щеки полились.
Воскликнула она: «Вини меня,Из-за меня затмилось солнце дня!
Я, как Меджнун, с бедой обручена,Но между нами разница одна:
Он бродит там в нагорной вышине,А я в колодце на глубинном дне».
И бусы сорвала, а жемчугаНасыпала в ладони старика.
«Возьми, — сказала, — и пускайся в путь,Найди страдальца, вместе с ним побудь.
Прийти хоть ненадолго умоли,Чтоб светоч свой увидела Лейли.
Укрой его в укромном уголкеОт любопытных взоров вдалеке.
Где будет он, — мне скажешь шепотком,Чтоб я взглянула на него тайком.
И с полувзгляда сразу я пойму,Любима ль я, нужна ль еще ему.
Быть может, он прочтет мне о любвиГазели вдохновенные свои.
Чтобы стихи распутать помоглиУзлы судьбы измученной Лейли».
И старец, жемчуга забрав без слов,Покинул ту, что чище жемчугов.
С собой одежду взял, чтоб хоть слегкаОдеть полунагого бедняка.
Пустыню, горы из конца в конец —Все обыскал рачительный гонец.
Нигде Меджнуна не найдя следов,Отчаяться уже он был готов.
И наконец в ущелье, среди скал,Простертого недвижно отыскал.
Вкруг хищники свирепые рычат.Его оберегают, словно клад.
Меджнун вскочил, он рад был старику,Как сосунок грудному молоку.
Прикрикнул на зверей, и звери вмигУняли свой недружелюбный рык.
Тогда старик, одолевая страх,К Меджнуну, торопясь, направил шаг.
Почтительный сперва отдав поклон,С учтивой речью обратился он: