Весть разошлась по всем концам страны,Отец сорвал замок своей казны.
Он роздал все. Так роза наземь в срокЗа лепестком роняет лепесток.
Чтобы недугов мальчик не знавал,Он добрую кормилицу призвал.
Не мать, а время нянчилось с сынкомИ благостным поило молоком.
Был молока священного глотокКак преданности будущей залог.
Та пища, что вкушал он, с каждым днемЛюбовь и стойкость укрепляли в нем.
Индиго, окропившее чело,Восторженные чувства в нем зажгло.
И, проливаясь, капли молокаРосой казались в венчике цветка.
Кто глянет в колыбель — произнесет:«Соединились молоко и мед!»
Сиял младенец в люльке вырезной,Покоясь двухнедельною луной.
«Талант любви ребенку богом дан!»И наречен был Кейсом мальчуган.
Год миновал, и убедились все,Что мальчику в пленительной красе
Сама любовь, благословляя в путь,Вложила перл в младенческую грудь.
До трех годков, играя и шутя,Резвясь в садах любви, росло дитя,
В семь лет кудрявый, прелестью живой,Тюльпан напоминал он огневой.
А в десять лет — твердили все уста,Что легендарной стала красота.
При виде лучезарного лицаМолились все о здравии юнца.
Родитель, восхищен и умилен…Был в школу мальчик им определен.
Наставник мудрый отыскался в срок,Наук обширных истинный знаток.
Он с лаской обучал, как истый друг,Способнейших детей пытливый круг.
Желал учитель, чтобы каждый могДобра и прилежанья взять урок.
В те времена, преданье говорит,Для девочек был в школу путь открыт.
Из разных мест, стекаясь в знанья храм,Совместно дети обучались там.
Талантов кладезь, несравненный лал,Кейс знаний суть мгновенно постигал.
С ним вместе обучалась в школе той,Жемчужной ослепляя красотой,
Дочь племени соседнего одна.Была она прелестна и умна,
Нарядней куклы и луны светлей,И кипариса тонкого стройней,
Мгновенный взгляд, скользящий взгляд ееБыл, как стрелы разящей острие.
Газель с невинной робостью в глазахВластителей земли ввергала в прах,
Арабская луна красой лицаАджамских тюрков ранила сердца.
В кудрях полночных лик ее сиял,Казалось — ворон в когти светоч взял.
Медвяный ротик, сладость скрыта в нем,Был чуть приметным оттенен пушком.
И эту восхитительную сласть,Чтобы никто не смел ее украсть,
Отец Лейли и весь достойный кланОберегали словно талисман.
Той красоте волшебной надлежитШахбейтом стать в звучании касыд.
И капли слез, и проступивший потПоэт влюбленный жемчугом сочтет.
Не нужны ей румяна и сурьма, —Была природа щедрою сама.
И родинка на бархате ланитСердца и восхищает, и пленит.
Не потому ль с любовью нареклиЕе лучистым именем Лейли.
Кейс увидал и понял, что влюблен,И был в ответ любовью награжден.
Мгновенным чувством он охвачен был,И путь любви им предназначен был.
Им первая любовь, фиал налив,Дала испить, сердца соединив.
О первая любовь, один глотокДурманной силой сваливает с ног.
Пригубив вместе розовый настой,Они влюбленной сделались четой.
Любви вручив бестрепетно себя,Кейс сердце отдал, душу погубя.
Но сколь любовь Лейли ни велика,Была она застенчиво-робка.
Друзья вникали в трудный смысл наук,Не размыкали любящие рук.
Друзья над арифметикой корпят,Влюбленные словарь любви твердят.
Друзья уроки учат, как и встарь,А у влюбленных свой теперь словарь.
Друзья зубрят глаголы день за днем,Влюбленные воркуют о своем,
Отстав в науках, бросив все дела.Любовь их вдохновляла и вела.
О том, как Лейли и Кейс полюбили друг друга
Когда очнется утренний восток,Юсуфоликий царь приходит в срок.
И базилики ласковый рассветВ лимонно-золотой окрасит цвет,
Лейли играла с солнцем, как дитя,Лучами подбородок золотя.
Сдержать восторга люди не могли,Взглянув, как солнцевеет лик Лейли.
Так сонм к Зулейхе приглашенных женКрасой Юсуфа был заворожен,
Что восхитясь при виде красоты,Забыв лимон, порезали персты.
Могуществом любви ошеломлен,Кейс пожелтел, стал желтым, как лимон.
И круг друзей, кого ни назови,Сиянье озаряло их любви.
Пришла пора, и в этом нет чудес,Что вздох влюбленных достигал небес.
Любовь, души опустошая дом,Обрушилась на них двойным клинком.
Сердца похитив, унесла покой,Наполнив грудь смутительной тоской.
Сначала шепотком, а после вслухПреследовать влюбленных начал слух.
С их робкой тайны сорван был покров.Секрет стал притчей улиц и дворов.
О чуде чистом, как святой аят,С осудою насмешливой твердят.
Лейли молчала, Кейс был тоже нем,Но тайна их известна стала всем.
Так спрятанного мускуса зерноСладчайший запах выдаст все равно,
Так предрассветный дерзкий ветерокЧадры приподымает уголок.
Пусть каждый, сокровенно терпелив.Любви смятенно сдерживал порыв,
Но долго ль можно им любить тайком?Не скроешь солнца свет под колпаком.
Когда томленьем преисполнен взгляд,В уединенье тайну не хранят.
Ведь сердце Кейса локоны ЛейлиКак шелковые цепи оплели.