Они были самыми законченными фигурами, но мне удалось вписать в окружение и остальных членов его семьи. Застенчивые, милые молодые парни, которые прятались по углам страницы. Крепкие, сильные мужчины, у которых был вид "не шути со мной", одетые в сексуальное нижнее белье, стояли на страже полускрытых фигур, которые не были готовы выйти и танцевать на странице, как Эли.
– Уайлдер, ты просто не понимаешь. Это прекрасно. Они все здесь.
– Большинство из них. У меня здесь есть место для остальных, и я знаю, что, возможно, не всех поймал, но они добавятся. – фигуры обвивались друг вокруг друга и обретали форму на странице. В конце концов, они будут переплетаться так, пока будет почти невозможно выделить одну из них в одиночку. Они должны быть вместе, а не порознь.
Палец Лейна завис над бумагой, проводя линии прямо над ней.
– Это будет похоже на твою татуировку. Я уже вижу эти слова. Вот чего я не мог понять.
Он поднял глаза и улыбнулся, его рука переместилась на мою грудь вместо страницы. – Это же слова, да?
Я кивнул и наклонился, чтобы снова поцеловать его.
– Это вещи, которые делают меня сильным и счастливым, кусочки моего прошлого и то, что я хочу, чтобы произошло в будущем.
Создавая татуировку, я хотел чего-то совершенно другого. После месяцев рисования и экспериментов с различными вариантами, я, наконец, понял, что мне нужно. Ни одна вещь не могла бы охватить в себя все, что я хотел сказать в дизайне, поэтому я не пытался форсировать её. Замысловатые линии и завитки, обвивающие мою грудь, были моей жизнью в словах и картинках.
В один прекрасный день добавится Лейн. Может быть, имя… может быть, завиток ткани в уже нанесённых линиях, чтобы показать, как он прошел через мою жизнь. Его застенчивое присутствие и скрытые желания проникли в мое сердце и оставили во мне след, который никогда не исчезнет.
Лейн несколько раз открыл и закрыл рот, но слова, казалось, не хотели выходить наружу. Наконец, он покачал головой и нежно поцеловал меня.
– Это прекрасно, Уайлдер.
– Нет, что будет прекрасно, так это когда я добавлю к этому еще и тебя. Ты, моя любовь – мой милый, сексуальный сталкер, делаешь меня счастливее, чем я когда-либо представлял, и сильнее, чем я . – слезы навернулись на его глаза, и я наклонился ближе, чтобы снова прижаться губами к его губам. – Я люблю тебя, и ничто этого не изменит.
Слеза скатилась по его щеке, и он наклонился, чтобы поцеловать меня. Когда он отстранился, то обхватил рукой мое лицо.
– Меня потянуло к тебе с первого момента, как я тебя увидел. Что-то в тебе делало для меня невозможным уйти. Я продолжал говорить себе, что это смешно – зацикливаться на ком-то, кто никогда не сможет понять, что делает меня… мной.
Он пожал плечами, как будто все еще не мог этого понять. – Я не могу быть более благодарным за то, что был неправ. Я люблю тебя, Уайлдер. Милого человека, который рисует детские книжки. Сексуального татуировщика, который притягивает к себе все взгляды, когда входит в комнату. Любящего мужчину, который терпеливо прокладывал себе путь в мое сердце. Все они – частички идеального мужчины, в которого я влюбился по уши, и я не могу представить свою жизнь без тебя.
Глядя в его глаза, мое сердце сжалось, и я крепче обнял его. – Тебе и не нужно, любовь моя. Я никуда не уйду. Ты вытатуировал свой путь в мое сердце, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты был со мной навсегда.
Жизнь принимает странные повороты и иногда не имеет смысла, но я буду вечно благодарен судьбе, которая свела нас вместе. Закутанный в кружева, он был тем мужчиной, которого я хочу видеть рядом с собой всю оставшуюся жизнь. Моя сладкая любовь. Мой сексуальный преследователь. Мой Лейн.
ЭПИЛОГ
Лейн
– Ради бога, я умру от старости, прежде чем мы туда доберемся. – бурное возмущение Эли заставило меня рассмеяться, что, вероятно, и было его намерением.
Мне следовало игнорировать его поддразнивания, но я ничего не мог с собой поделать.
– Я уверен, что ты будешь прекрасно выглядеть даже с морщинами и седыми волосами. Немного тех, что у тебя есть, не придают тебе слишком старый вид, так что, видишь, беспокоиться не о чём.
– ЧТО?!!
Эли тянул меня по улице, таща за руку, но внезапно остановился, заставив применить экстренное торможение. Он повернулся, чтобы использовать витрину магазина в качестве импровизированного зеркала.
– У меня нет морщин или седых волос!
Я пожал плечами и преувеличенно кивнул ему, как будто был готов подыграть сумасшедшему.
– Конечно у тебя нет.
Его лицо сморщилось, и он наклонил голову вперед и назад, пытаясь заглянуть себе за спину. Это было так забавно. Борьба за то, чтобы сдержать смех, помогла мне отвлечься от нервов, которые мучили меня в течение нескольких часов.
Наконец, он выпрямился и смерил меня убийственным взглядом.
– Это просто подло. Я выгляжу прекрасно.
Я еще не был готов отпустить это.
– Нет ничего плохого в том, чтобы поседеть. В конце концов, все седеют. А тонкие линии добавляют индивидуальности.
– В конце концов – ключевые слова. У меня есть много времени, прежде чем "в конце концов" наступит. И ты можешь идти нахрен со своей "индивидуальностью". Его взгляд метнулся обратно к окну.
Из меня вырвался смех, напугав нескольких проходящих мимо людей. Тот факт, что смеющийся псих одет в юбку и туфли на каблуках, вероятно, ничуть не помог.
Нет, я не собирался позволять себе идти по этому пути.
Если не считать нескольких долгих взглядов и одного слегка смущенного подростка, который выглядел действительно удивленным, реакций было не так уж много. Определённо, не так много, как я себе представлял… или видел в кошмарах. Не то чтобы я рассказывал о них Эли или Уайлдеру.
– Ты просто пытаешься отвлечь меня. – Эли потащил меня обратно по улице,кидая на меня взгляды, словно кинжалы. – Если ты собираешься это сделать, то это должна быть грязная шутка или сексуальная история, а не что-то ужасное и подлое. Я же не отвлекаю тебя, говоря, что ты выглядишь толстым в этой юбке, нет?
– Я не выгляжу толстым!
Ладно, это получилось слишком громким.
Несколько девушек, проходивших мимо, начали хихикать и качать головами, соглашаясь со мной. И одна пожилая дама, выходившая из букинистического магазина, мимо которого мы собирались пройти, издала разочарованный звук, но посмотрела с укоризной на Эли, а не на меня.
Затем она улыбнулась мне.
– Не позволяй своему парню дразнить тебя, дорогуша. Ты выглядишь прекрасно.
Когда она ушла, мы оба уставились ей вслед.
– Она подумала, что я женщина?
Эли пожал плечами, полностью отвлекшись от комментариев по поводу седины.
– Понятия не имею. Может быть?
Затем, потянув меня вперед, он снова пожал плечами.
– Не в этом дело. Но она была права насчет того, что ты выглядишь великолепно.
– Ты так говоришь только потому, что победил! – Я не то чтобы проиграл пари, но юбка определенно не была моим первым выбором для одежды. Каким-то образом Эли только что просочился внутрь ко мне, и к тому времени, как я понял, что он сделал, пришло время выходить из дома, и я был одет в эту чертову юбку.
Он озорно ухмыльнулся, но был достаточно умен, чтобы не злорадствовать слишком смело.
– Ты пришёл на прошлой неделе на работе в паре своих веселых, красивых нарядов. По сути, это одно и то же.
Нет, не одно и то же.
Идти из моей квартиры на работу или в дом Уайлдера в чем-то женственном – это не то же самое, что выходить на публику, чтобы навестить его на работе. Одно из этого – детский шажок. Другое – это марафон, к которому я не был уверен, что готов, что бы ни говорил Эли.
Я должен был признать, что пытался, но это казалось огромным. За те недели, что прошли с тех пор, как я впервые привёл Уайлдера на работу, я почувствовал себя увереннее. Не настолько уверенным в себе, чтобы идти домой одетым как настоящий я, но я пытался понять, что мне ощущается правильным. Я также сказал маме, что больше никаких свиданий вслепую, потому что нашёл того, в кого влюбился. Она сразу же переключилась на желание знать о нем все и планировала, когда она сможет с ним встретиться.