— Ну, ну, успокойся, дорогая. — Дэн погладил ее по голове. Ему определенно придется перемолвиться словечком с Джоном Лэйси. Он никогда не видел свою дочь в таком состоянии, похоже, она дошла до ручки. Дэн лихорадочно пытался придумать способ найти эти двадцать пять фунтов. Ему даже пришло в голову, не ограбить ли банк, но он не был уверен, что это сойдет ему с рук. Он подумал о возможном решении и недовольно скривился. — А как насчет Коры, этой женщины? — спросил он. Дэнни терпеть не мог Кору Лэйси.
— Кора! — Элис перестала плакать и уставилась на него. — Мне это и в голову не пришло. Нас трудно назвать подругами.
— По-моему, она ни с кем особенно не дружит, — коротко бросил Дэнни. — Но, кажется, деньги у нее водятся, хотя одному Господу известно, откуда. Билли зарабатывает жалкие гроши на расчистке завалов после бомбежки. Уж он-то никак не может позволить себе платить за дом на Гарибальди-роуд.
— Она работает на домовладельца, Горация Флинна, — объяснила Элис. — Ведет его книги или что-то в этом роде. Я полагаю, он по-дружески уступил ей домик. — Гораций Флинн был печально известен в Бутле тем, что вышвыривал людей на улицу, не моргнув глазом.
— Думаю, дело не ограничивается ведением его книг.
— О, пап! — Она выглядела шокированной. — У тебя грязные мысли. Я еще не видела большей пуританки, чем Кора. — Она задумчиво подперла рукой подбородок. — Наверное, мне стоит зайти к ней. Во всяком случае, вреда от этого не будет. Все, что она может сделать, это сказать «нет».
— Но она может сказать и «да». Хочешь, чтобы я пошел с тобой? — Дэнни совершенно забыл о Филлис Гендерсон.
— Нет, не стоит, пап. Лучше, если я пойду одна.
— Тогда тебе следует поторопиться. Уже половина восьмого. Джон знает, где ты?
— Я сказала, что зайду к тебе, чтобы угостить сладкими пирожками. — Она горько усмехнулась. — Он, наверное, думает, что они для одного из моих тайных обожателей. Мне придется выдержать настоящий допрос, когда я вернусь, особенно если вернусь поздно.
— Он знает об этих двадцати пяти фунтах?
Она покачала головой:
— Нет, он мог не разрешить мне прийти, если бы знал. Джону не нравится, что я работаю. Он хочет, чтобы я сидела дома, потому что там я не могу изменить ему.
Дэнни Митчелл едва удержал готовый сорваться с языка нелестный эпитет. Он и не представлял себе, что дела так плохи.
— Он не обрадуется, если Кора даст тебе денег и ты займешься своим парикмахерским салоном, — осторожно сказал он, обеспокоенный тем, что Элис окажется в ситуации, которая только ухудшит ее положение.
— А мне наплевать, пап. — Ее лицо приняло ожесточенное выражение, которого он никогда не видел у нее раньше. — Я имею право получить от жизни хоть что-нибудь из того, чего не получаю сейчас. От всего сердца мне хотелось бы, чтобы с Джоном не произошел тот несчастный случай. Я люблю его и всегда буду любить, но я устала доказывать ему это. С ним невозможно жить, так что мне нужно заняться собственной жизнью за стенами нашего дома.
Дэнни никогда не думал, что его обычно тихая и спокойная дочь способна на такую решимость. Он одобрительно кивнул головой:
— Вот и правильно, дорогая.
— Входи, — с удивлением произнесла Кора, открыв дверь и обнаружив на ступеньках свою невестку.
Элис редко бывала на Гарибальди-роуд, главным образом, потому, что ее редко туда приглашали, а Кора была не тем человеком, которому можно сваливаться как снег на голову, просто чтобы поболтать.
— Что я могу для тебя сделать? — спросила Кора, когда они уселись в чудесно меблированной гостиной. Она понимала, что это не обычный визит вежливости и что Элис пришла по какой-то особой причине, которая требовала объяснения.
— Где Билли? — Элис не хотела, чтобы брат Джона своим неожиданным появлением помешал им.
— В пивной, где же еще? — презрительно скривилась Кора.
Элис удовлетворенно кивнула.
— Хорошо. Я хочу занять у тебя денег, — напрямик сказала она. Элис не собиралась ходить вокруг да около и переливать из пустого в порожнее, чтобы убить время, а потом тактично перейти к вопросу о займе.
— Вот как! — Кора рассмеялась. Должно быть, речь идет о чем-то очень важном. При обычных обстоятельствах Элис не поинтересовалась бы у нее, который час, не говоря уже о деньгах. — Зачем?
Элис холодно обрисовала ей ситуацию.
— Я верну тебе эти двадцать пять фунтов, как только смогу, и добавлю еще, вроде как за то, что ты мне их одолжила.
— Ты имеешь в виду проценты?
— Это так называется? — смущенно спросила Элис.
— Проценты — это плата за то, что тебе дали взаймы деньги.
— Тогда я заплачу проценты.
— По какой ставке? — поинтересовалась Кора, явно желая смутить невестку.
Но Элис разгадала намерения Коры.
— По какой скажешь, — ответила она, снова обретя хладнокровие.
Ее собеседница неприятно улыбнулась:
— Чего ради я должна давать тебе хотя бы пенни?
— Потому что на этом ты заработаешь другое пенни.
Кора снова улыбнулась. Потом голос ее стал жестким:
— Мы должны заключить деловое соглашение.
— Я не возражаю, — безразлично ответила Элис. Она отчаянно старалась быть начеку. Она не доверяла Коре Лэйси, ведь та могла запросто обмануть ее, и жалела, что отказалась от предложения отца сопровождать ее. Господи, что такое «деловое соглашение»?
— Я одолжу тебе двадцать пять фунтов, но составлю соглашение, и мы обе распишемся в том, что будем делить доходы до тех пор, пока ты не выплатишь мне долг.
— Разделим доходы! — воскликнула Элис. Больше всего на свете ей хотелось получить салон Миртл, но разделение доходов казалось совершенно неприемлемым. — Ты имеешь в виду — поровну? Вряд ли это можно назвать справедливым. Ведь всю работу буду делать я.
— Отлично, ты получаешь две трети, а я одну треть. — Кора знала Элис достаточно хорошо, чтобы понимать, что та ни за что не согласится на половину. С самого начала ее вполне устраивала одна треть. Это был самый легкий способ делать деньги из тех, что ей были известны. — Я сейчас быстро составлю соглашение.
Элис ждала, сидя на краешке стула. Получилось! Завтра утром парикмахерская Миртл будет принадлежать ей, хотя очень хотелось бы обойтись без Коры Лэйси. У нее остался неприятный осадок. Одна треть доходов! Здесь было холодно. Чтобы согреться, она протянула руки к небольшому огню в камине, разведенному из брикетов кокса. Она поежилась. Огонь почти не давал тепла. Кора окружила себя красивыми вещами, но не придавала никакого значения земным благам, уюту. Ничего удивительного, что Билли предпочитал проводить все вечера в пивных барах.
О своей невестке она не знала ничего, за исключением того, что ее девичья фамилия была Барклай, что мать Коры умерла при родах и ее воспитали две тетки, старые девы, которые давно умерли. Об отце никто и никогда ничего не слышал.
Не переставало вызывать удивление и то, что они с Билли нашли друг в друге. Билли почти никогда не бывал дома, Кора редко выходила за его пределы, а когда они были вместе, то совершенно игнорировали друг друга. Казалось, что Билли чувствует себя не в своей тарелке в присутствии холодной и расчетливой супруги, Кора же демонстрировала презрение к добродушному и по-детски наивному мужу.
Ноги у Элис закоченели от холода. Она встала и начала ходить по комнате, чтобы вернуть им ощущение тепла. Она сняла вазу, стоявшую на каминной полке. В тусклом свете ваза заискрилась, как бриллиант, когда Элис повертела ее в руках. Она щелкнула по ней ногтем, и та издала резкий, звонкий звук, как колокольчик. Хрусталь! Господи, как Кора смогла позволить себе такую вещь? И, если на то пошло, откуда у нее двадцать пять фунтов? От Горация Флинна?