Капитан пристальным взглядом обвел шканцы.
— А вы, мистер Хорнблауэр, — произнес он, — не сочли нужным доложить мне об этой сходке. Тоже мне вахтенный офицер! Конечно, и мистер Вэйлард здесь. Этого следовало ожидать. Боюсь, мистер Вэйлард, у вас будут неприятности из-за этих джентльменов. Плоховато вы следили, чтоб их никто не заметил. Вы в очень неприятном положении, мистер Вэйлард. У вас нет на этом корабле ни единого друга, кроме дочки артиллериста, которую вам вскоре предстоит целовать.
Капитан высился над шканцами, взгляд его был устремлен на несчастного Вэйларда, который заметно съежился под этим взглядом. Целовать дочку артиллериста означало быть битым на пушке.
— Но у меня будет вдоволь времени разобраться с вами мистер Вэйлард. Сперва лейтенанты, как требует их высокий чин.
Капитан оглядел лейтенантов. Страх и торжество поочередно сменялись на его лице.
— Мистер Хорнблауэр уже несет двухвахтное дежурство, — сказал он. — Вследствие этого вы наслаждались бездельем, а леность, как известно, мать всех пороков. Мистер Бакленд не стоит на вахте. Могущественный и честолюбивый первый лейтенант…
— Сэр… — начал Бакленд и тут же прикусил язык. Слово «честолюбивый» без сомнения означало, что он помышлял захватить власть на судне, но трибунал не усмотрит этого смысла. Само собой, каждый офицер честолюбив, и сказать ему это — не оскорбление.
— Сэр! — передразнил капитан. — Сэр! Так у вас хватает ума — или хитрости — придерживать язык. Но вы не уйдете от расплаты за ваши дела. Мистер Хорнблауэр может оставаться на двухвахтном дежурстве. Но эти два джентльмена будут докладываться вам при каждой смене вахт, а также в две, в четыре и в шесть склянок каждой вахты. Докладывая, они должны быть одеты по форме, а вы должны выслушивать их полностью проснувшимся. Ясно?
Все трое от изумления лишились дара речи.
— Отвечайте!
— Есть, сэр, — вымолвил Бакленд.
— Есть, сэр, — сказали Робертс и Буш, когда капитан посмотрел на них.
— Попробуйте только позволить себе поблажки в исполнении моего приказа, — произнес капитан. — У меня есть способы проверить, слушаются меня, или нет.
— Есть, сэр, — сказал Бакленд. Приговор капитана обрекал его, Робертса и Буша просыпаться и вставать через каждый час, днем и ночью.
IV
В трюме стояла абсолютная, беспросветная тьма. Ночь над морем была безлунная, под тремя палубами, ниже уровня моря, сквозь дубовую обшивку судна слышался плеск воды, удары разрезаемых волн, ворчание и жалобы сжимаемой то бортовым, то килевым креном древесины. Буш спускался в темноте с крутого трапа, шаря ногой в поисках опоры. Нащупав ее, он шагнул вниз и оказался меж бочонков с водой. Пискнула и юркнула крыса, но здесь, в трюме, крыс следовало ожидать, и Буш без колебаний двинулся на ощупь к корме. Из темноты перед ним в многоголосом корабельном шуме послышался тихий свист. Буш остановился и зашипел в ответ. Его не смущала вся эта конспирация. Любые предосторожности были нелишни, ибо дело было и впрямь очень опасное.
— Буш, — послышался шепот Бакленда.
— Да.
— Остальные здесь.
За десять секунд до этого, в две склянки ночной вахты Буш и Робертс в соответствии с приказом капитана докладывались Бакленду в его каюте. Перемигнуться, сделать знак рукой, пошептаться было делом нескольких секунд — и вот они уже договорились встретиться. Абсолютно невероятно, чтоб лейтенантам королевского судна приходилось вести себя подобным образом из страха перед шпионами и соглядатаями, но это было необходимо. Они двинулись окольными путями и через разные люки. Хорнблауэр, которого Смит сменил на вахте, был уже здесь.
— Мы не должны тут надолго задерживаться, — прошептал Робертс.
Даже по шепоту, даже в темноте, чувствовалось, как он волнуется. Уж это без сомнения мятежная сходка, за которую всех их можно повесить.
— Что если мы объявим его непригодным к командованию? — прошептал Бакленд. — Наденем на него наручники?
— Тогда нам придется действовать быстро и решительно, — сказал Хорнблауэр. — Иначе он позовет матросов, они могут его поддержать. И тогда…
Хорнблауэр мог не продолжать. Все присутствующие мысленно представили себя раскачивающимися на реях.
— Положим, мы будем действовать быстро и решительно, — согласился Бакленд. — Положим, мы наденем на него наручники?
— Тогда мы должны будем идти на Антигуа, — сказал Робертс.
— А там под трибунал, — произнес Буш, впервые заглядывая так далеко вперед.
— Да, — прошептал Бакленд.