— За подстрекательство к убийству. Надеюсь, ничего серьезного это для вас не будет означать.
Перед Кунце стоял молодой человек среднего роста, выглядевший моложе своих двадцати семи лет, что слегка удивило Кунце, с черными шелковистыми волосами, оливковой кожей и глазами орехового цвета.
Он затеял довольно рискованную игру, добиваясь ордера на арест Ванини. Генерал Венцель сначала категорически отказался давать на это согласие и уступил лишь тогда, когда Кунце пообещал содержать Ванини под арестом не более сорока восьми часов и немедленно освободить, если не откроются дополнительные доказательства.
По пути в казарму Ванини несколько раз пытался нарушить гнетущее молчание, но непроницаемое лицо капитана не выражало никакой реакции.
В маленьком служебном помещении свет единственной лампы на потолке падал прямо на Ванини, в то время как Кунце сидел за письменным столом в полумраке.
— В декабре ваш командир полка допрашивал вас в связи с попыткой купить в аптеке Ритцбергера цианистый калий. Вы посылали в аптеку вашего ординарца, но ему там отказали. Есть ли что-либо, что вы могли бы добавить к вашим тогдашним показаниям?
Ванини слушал, широко раскрыв глаза. В голове у него слегка прояснилось, но сердце стучало так громко, что он опасался, что капитан может это услышать. «Снова этот проклятый цианистый калий», — подумал он, почувствовав подвох.
— Я не знаю, что вы хотели бы услышать, господин капитан, — осторожно проговорил он.
— Вы знаете очень хорошо, что я хочу услышать, — сухо сказал Кунце. Однако искренне удивленный взгляд молодого офицера заставил его усомниться, на верном ли он пути. — Что вы сделали с цианистым калием?
— С каким цианистым калием, господин капитан? Мой парень не смог тогда его купить.
— Я говорю о двух палочках цианистого калия, которые вы купили в гарнизонной аптеке Сараево пятнадцатого августа 1908 года. Для чего вы их использовали?
Ванини несколько раз моргнул, как будто свет лампы слепил его.
— Пятнадцатого августа 1908 года? Ах да, я покупал этот цианистый калий, чтобы сделать пару фотографий на празднике цветов, который устраивал фельдмаршал-лейтенант фон Вайгль в честь дня рождения Его Величества.
— И вы сделали эти фотографии?
— Осмелюсь доложить — нет, господин капитан.
— Почему нет?
— Сейчас уже не могу вспомнить.
— Значит, вы так и не использовали цианистый калий?
— Нет, использовал — позже — для других фотографий.
— Которые вы снимали в Сараево?
— Так точно, господин капитан.
— Разве у вас была в вашей квартире в Сараево темная комната?
— Нет, господин капитан. Я пользовался темной комнатой в комендатуре корпуса.
— Все это было в начале вашей службы в Сараево, — настаивал Кунце. — Затем вскоре вы потеряли интерес к фотографии.
— Нет, господин капитан, тут я вам должен возразить. У меня по-прежнему было все для занятий фотографией и…
— Но вы же в Сараево не сделали больше ни одного снимка?
Щеки Ванини пылали, он нервно теребил воротник своего кителя.
— Вы меня арестовали, господин капитан, за то что я прекратил заниматься фотографией? — спросил он упавшим голосом. Несколько мгновений в комнате слышался только треск огня в печи. — Я многое прекратил в Сараево, — продолжал Ванини тоном несправедливо обиженного ребенка. — Я перестал играть в теннис, я бросил играть на скачках. Я даже перестал ухаживать за женщинами. В качестве замены моим бывшим любовницам я прибегнул к местному средству, которое разливают в бутылки и которое содержит восемьдесят процентов алкоголя.
Кунце внимательно наблюдал за раскрасневшимся лицом молодого человека.
— Позвольте мне, господин лейтенант, несколько освежить вашу память. Двадцать первого июля в Сараево ростовщик по фамилии Абрахам Херрлих выдал вам в долг двести крон для выкупа вашего фотографического оборудования. Долг в ломбард вы так и не вернули. Именно поэтому вы утратили интерес к фотографии.
Как бы пытаясь избавиться от головной боли, Ванини массировал лоб двумя ладонями.
— Я прав, Ванини?
— Так точно, господин капитан.
Во взгляде Ванини сквозил упрек, в выражении лица проглядывалось смущение человека, пойманного на лжи.
Кунце приехал в Нагиканицу хорошо подготовившись. Он провел несколько телефонных переговоров с Сараево, затем съездил поездом в Линц и там переговорил со множеством людей.
— Когда вы приобрели цианистый калий в гарнизонной аптеке Сараево, у вас уже не было ни камеры, ни другого фотографического оборудования. Это верно?