Дорфрихтер, как завороженный, смотрел на стаканчик — план возник мгновенно. Он, конечно, должен был еще созреть, обрести форму и претвориться в жизнь. Но это был дерзкий план, который должен был сработать вопреки всем сомнениям и опасениям.
— Да, — сказал Дорфрихтер, — именно в этот момент и возник мой план, и у меня не было сомнений, что я его исполню.
— У вас был план, и у вас был яд. Но как вы додумались до того, чтобы рассылать циркуляры и капсулы жертвам?
Дорфрихтер пожал плечами.
— Это была единственная возможность. И одновременно минимальный риск. Вряд ли я мог бы пригласить их на обед и подсыпать им яд в тарелку.
Негодяй, который разбросал отравленное мясо, мог рассчитывать на голод бродячих собак. А чем завлечь отнюдь не голодных мужчин? И в какой форме следует послать им яд? С коробкой конфет? Как какой-нибудь напиток? Слишком опасно — они могут это предложить другим — своим женам, подругам, детям, знакомым.
Идея капсул с ядом пришла ему в голову однажды утром при чтении «Новой свободной прессы», где он обнаружил по меньшей мере шесть или семь объявлений о различных чудодейственных средствах.
По иронии судьбы несколькими днями позже он сам получил такой циркуляр, в котором рекламировался эликсир для лечения нервной системы под названием мирацетин. Текст гласил, что крошечные круглые пилюли — шесть штук были приложены в пакетике — гарантировали повышение потенции. Из любопытства он попробовал их, хотя — видит бог — он в них не нуждался. Но когда он их принял, его охватил панический страх. А вдруг случайно кто-то пришел к той же идее, что и он? Что, если он проглотил только что собственную смерть? Ему стало дурно. Из-за таблеток или из-за страха? Он хотел пойти в ванную, чтобы его вырвало, но уже в гостиной все прошло. Его охватило чувство стыда: недостаток самообладания — была та слабость, которую он себе никогда не мог бы простить. Хотя план явно недоработан, его нужно претворять в жизнь незамедлительно. От фельдмаршал-лейтенанта Конрада можно было ожидать, что он в любой момент снова изменит принцип отбора.
Как и большинство людей, в том, что касается действия ядов, Дорфрихтер был абсолютный профан. Само собой, цианистый калий был самым смертельным. Он приводит к мгновенной смерти. Пойти на риск и достать медицинские книги он не мог. Оказалось достаточно заглянуть в краткую энциклопедию. Смертельная доза составляла одну десятую часть грамма. Того количества, что он имел, хватило бы, чтобы отправить на тот свет весь Генеральный штаб включая Конрада фон Хётцендорфа.
Он вспомнил, что несколько месяцев назад он давал Троллю порошок от глистов в капсулах, и их должно было остаться в шкафчике для лекарств довольно много.
Однажды вечером, когда Марианна и горничная уже спали, он принес обе палочки из кладовой и развернул одну из них. Едва он ее коснулся, она рассыпалась, к его удивлению, в порошок, возможно, из-за того, что долго хранилась в закрытом стаканчике. Как бы то ни было, оказалось, что обращаться с ядом легче, чем можно было ожидать.
Он долго размышлял над числом тех, кого следовало ликвидировать. Сначала он имел в виду пятерых, но это число не гарантировало успех — стопроцентный успех. Как он мог быть уверен, что трое из пяти мужчин сочтут необходимым принимать средство для усиления потенции? Допустим, некоторые люди глотают таблетки по всякому поводу, другие — нет. Может быть, лучше отправить шестерым? Семерым? Десятерым?
Почему именно эти десять, хотел бы знать Кунце.
— Почему из шестнадцати или, точнее, из восемнадцати человек, так как вы сюда включили и Хедри, вы выбрали именно этих десятерых?
Дорфрихтер насмешливо посмотрел на Кунце.
— Вот на что вы потратили все это время! Мои отношения с этими десятью! Тут, вы полагали, лежит ключ ко всей этой истории?
— А что, вы предоставили это все делу случая?
— Не совсем. Боюсь, что вы все еще не до конца уяснили, что я никакой не ужасный убийца. Некто принял глубоко ошибочное решение, и у меня было чувство, что моя задача — это исправить. Возможно, я взял на себя слишком много, но я все тщательно взвесил и сделал свой выбор.