— Так точно, господин генерал.
— Когда должен родиться ребенок?
— В конце месяца, господин генерал.
На какой-то момент все замолчали. Затем Кунце продолжил:
— Господин обер-лейтенант, вам известно о случае, который расследует наша комиссия?
— Так точно, господин капитан, как всякому, кто читает газеты.
— Тогда вы должны были прочесть, что письма с ядом — причем все десять — были брошены в почтовый ящик в части города, которую обслуживает почтовое отделение номер 59 в районе Вены Мариахиль. Между семью и семью пятидесятью письма были вынуты из ящика и в восемь часов утра проштемпелеваны. Вы только что сказали, что утром четырнадцатого ноября вы прибыли в шесть тридцать в Вену. Один из почтовых ящиков, относящихся к 59-му отделению, стоит перед домом номер 28 на Мариахильферштрассе, в трех минутах ходьбы от Западного вокзала.
Первый омнибус после шести часов тридцати минут отправляется в шесть сорок два. Это означает, что у вас между прибытием поезда и отправлением омнибуса было двенадцать минут, в течение которых вы легко могли дойти до этого почтового ящика, бросить письма и вернуться на остановку омнибуса. Что вы можете на это сказать?
Дорфрихтер слушал с преувеличенной вежливостью, не отводя глаз от лица Кунце. Теперь на его губах играла слабая, слегка виноватая улыбка.
— Я не знаю, какой ответ вы ждете от меня.
— Только то, что было в действительности.
— А в действительности, господин капитан, я не ходил к Мариахильферштрассе, не опускал никаких писем и не возвращался также к остановке омнибуса.
— А что же вы делали, когда вышли из здания вокзала?
— Я спустился по лестнице к улице и перешел к ближайшему фонарному столбу напротив, а потом вернулся к остановке, где и сел в омнибус.
— К ближайшему фонарному столбу? Зачем? — В момент, когда Кунце задавал этот вопрос, он уже знал, что не должен был спрашивать об этом.
— Я был со своей собакой, господин капитан.
Кто-то рассмеялся. Кунце посмотрел в ту сторону, откуда послышался смех, — это был доктор Вайнберг.
— Ни один нормальный человек не возьмете собой собаку, если он собирается отправлять письма с ядом, — сердито проворчал полковник фон Инштадт.
Кунце не обратил на это внимание.
— Сколько вы пробыли в Вене, господин обер-лейтенант?
— Только два дня, господин капитан. Шестнадцатого ноября я вернулся, а семнадцатого вышел снова на службу.
— Но вы не доложили вашему командиру, что свой отпуск провели в Вене, а не в Зальцбурге.
— Так точно, господин капитан.
— Вы можете объяснить почему?
— Господин капитан, — перебил полковник фон Инштадт Кунце, — здесь гарнизон, а не лагерь для заключенных. До тех пор, пока мои офицеры выполняют достойно свой долг, их личные дела меня не касаются. Естественно, если они ведут себя прилично.
Дорфрихтер бросил на полковника благодарный взгляд. Кунце почувствовал, что к нему возвращается первоначальная злость.
— Благодарю, господин полковник. — Он кивнул фон Инштадту и повернулся вновь к обер-лейтенанту. — Если я правильно припоминаю, вы сказали нам, что оформили отпуск с тринадцатого ноября. Но в документах полка стоит, что вы были в отпуске с двенадцатого по семнадцатое число.
Дорфрихтер на секунду задумался:
— Это правда, господин капитан, я перепутал даты.
— Означает ли это, что вы уже двенадцатого числа поехали в Вену?
— Нет, я поехал тринадцатого числа и прибыл в Вену четырнадцатого ноября утром, как я уже сказал.
— Чем вы занимались двенадцатого ноября?
— Ничем особенным. Занимался всякими мелочами по дому.
— Значит, вы провели весь день дома?
— Практически весь день. Не считая того, что я трижды выходил с собакой.
— Минутку, Дорфрихтер, — неожиданно вмешался в допрос генерал Венцель. — Даже если вы и не должны этого знать: ваш почерк подвергся сравнению с почерком, которым были подписаны конверты Чарльза Френсиса, и эксперт однозначно подтвердил, что они идентичны. — Генерал выглядел довольно рассерженным, но было трудно судить, вызвано ли его недовольство Дорфрихтером или оно направлено против Кунце.
Впервые Дорфрихтер несколько смутился.
— Господин генерал, неужели вы хотите сказать, что меня подозревают в покушении на десятерых моих товарищей офицеров? Что я убил Рихарда Мадера? Вы не можете всерьез так считать. Тот, кто утверждает, что письма с ядом посылал я, просто сошел с ума.