– Он – младший, а младших, как правило, в семье любят больше, чем старших, а их защита – святое дело.
– Но, если он здесь, а не в гвардии, значит, в их отношениях с отцом не все гладко.
– Не надейтесь, дядя. В случае чего все Магу встанут против обидчика единым фронтом, и я не хотел бы оказаться на его месте. Виктор Магу с императором за ручку здоровается, дверь в кабинет председателя кабинета министров только что ногой не открывает. Поэтому, если хотите стать генералом, не обижайте маленького лейтенанта Магу.
– Я уже не надеюсь на генеральские лампасы, – буркнул Вернов.
– А я надеюсь. И я прошу вас, дядя…
– Хорошо, хорошо. Проблем с моей стороны не будет, но только ради тебя и Гелены.
Неприятная часть разговора была окончена, и Кавелин решил подсластить пилюлю.
– Не огорчайтесь так, дядя, из пребывания младшего Магу в непосредственной близости можно извлечь некоторую пользу.
– Например?
– Например, объявлен конкурс на новую казнозарядную винтовку игольчатой системы.
– Нам-то что с того? – удивился командир полка. – До нас это перевооружение докатится лет через десять, не раньше. И при чем тут Магу? Его папаша делает деньги, а не винтовки.
– А вы, дядя, знаете девичью фамилию мамаши вновь прибывшего лейтенанта?
– О господи! Она-то тут при чем?
– Ее девичья фамилия, – подполковник сделал вид, что не заметил вспышки Вернова, – Тизель. А Август Тизель – ее отец. Уж кто такой Август Тизель, вы наверняка знаете.
– Еще бы, – усмехнулся полковник, – почти вся полковая артиллерия имеет клейма его завода.
– Надеюсь, что вы не сомневаетесь в том, кто получит львиную долю контракта на производство новых винтовок? Неужто добрый дедушка откажет в маленькой просьбе своему любимому внучку? У нас есть шанс перевооружить полк всего через полтора-два года. И наши солдаты наконец перестанут подставляться под пули и нести потери, перезаряжая свои штуцеры стоя!
– Но Тизель только производит оружие, а не распределяет его по полкам. Первые поставки все равно пойдут в гвардию.
– Какой же вы иногда наивный, дядя. Половина интендантства, имеющего отношение к поставкам оружия и снаряжения в войска, кормится с его руки!
– Может, ты и прав, – сдался Вернов. – Поживем – увидим. Но я чувствую, хлебнем мы еще с этим Магу.
На этом деловой разговор завершился. Еще несколько минут офицеры обсуждали служебные и семейные дела. Потом, попрощавшись, Кавелин вернулся в свой кабинет.
Попытка оторвать голову от подушки отозвалась сильнейшей головной болью. В воздухе витал запах дешевых духов и женского пота. Алекс поморщился и с трудом выбрался из-под одеяла на холодный пол. С противоположной стороны одеяла виднелись светлые кудряшки. Он попытался вспомнить, что было вчера и что именно было с обладательницей кудрей, но ничего, кроме нового приступа головной боли, это не принесло. Сориентировавшись в незнакомой комнате, лейтенант двинулся к медному умывальнику в углу. Споткнувшись о собственную саблю, едва не упал, с трудом сохранив равновесие. Добрался, наконец, до источника живительной влаги, плеснул в глаза и прополоскал рот, изгнав из него большую часть обосновавшейся там мерзости.
Соседка по кровати зашевелилась.
– Как хоть тебя зовут?
Никакой реакции.
– Ну и черт с тобой.
Алекс начал собирать свои разбросанные по всей комнате вещи. Судя по бившему сквозь пыльное стекло солнцу, ему уже давно пора быть на службе. С трудом натянув мундир, лейтенант подобрал с пола брякнувшую саблю. Чего-то не хватало. Ах, да, портупея с револьвером нашлась на кресле под ворохом нижних юбок. Так, в расстегнутом мундире, криво напялив фуражку и держа в руках всю положенную уставом сбрую, Алекс вывалился в коридор, где тут же наткнулся на весьма весомых достоинств женщину, наряженную в розовый халат, – мадам… Как же ее, черт возьми?
– Рада вас видеть, господин лейтенант!
Господин лейтенант, буркнув в ответ что-то вроде приветствия, попытался продолжить путь, протиснувшись между стенкой и мадам, но был решительно остановлен.
– Куда же вы в таком виде?
Женщина неожиданно шустро застегнула мундир и, не обращая внимания на протесты Алекса, ширинку его штанов. Навесила саблю и оттянутую тяжестью кобуры портупею, застегнула пряжку ремня. Видимо, имела в этом деле немалый опыт. И не только в застегивании.
– С-спасибо, м-мадам.
– Секундочку.
Козырек фуражки симметрировался относительно лейтенантского носа. Душевная все-таки женщина эта хозяйка борделя.