— Пес бы его побрал!
Подполковник пожевал мундштук папиросы, подумал и приказал возвращаться в город. Опоздал он из-за того, что только пятнадцать минут назад стало известно, кто. такой убитый пассажир. Это оказался командировочный, ехавший из Свердловска на один из заводов Ташкента устанавливать новые станки, и данные о нем ничего не прибавили к материалам о преступниках. Подполковник негодовал, но бессилен был что-либо изменить. Оставалась лишь надежда на то, что Протопопов скажет, где искать Старинова.
Глава 22
Телефонная трубка в руке Николая Павловича вздрогнула, он сильнее прижал ее к уху и замер. Из управления сообщили, что участковый Расулев ранен, Вязов один преследует преступника в горах Киргизии. Помощь ему выслана на машинах и на самолете. Просили сказать, какие есть дополнительные сведения в отделении.
— У нас в отделении никаких дополнительных сведений нет, — взволнованно ответил Стоичев.
— А где Копытов?
— Не знаю. Куда-то выехал.
— Плохо, что вы не знаете, чем занимаются ваши работники, — грубо сказал голос в трубке, и тут же в ней послышались отрывистые гудки.
Николай Павлович закурил. С минуту смотрел на дымок папиросы, морщил лоб. Неприятность. Но в душе Николай Павлович радовался. Вязов обнаружил преступника, и чем бы это ни кончилось, отделение смоет позорное пятно ротозейства. А чем кончится?.. Николай Павлович нахмурился. Расулев ранен, следовательно была серьезная схватка. Где же Вязов?.. В горах… Преследует один… Упорный и самолюбивый парень, хорошая голова, только не потерял бы он ее по горячке…
В открытую дверь Николай Павлович увидел в коридоре Копытова.
— Где Вязов? — закричал начальник отделения на подбежавшего к нему Трусова.
— Не знаю, товарищ майор, — доложил участковый.
— Почему не знаешь?.. Ты же с ним был!
— Был… — растерялся участковый и заморгал белесыми ресницами.
— Он уехал или ушел?..
— Уехал.
— Куда?
— Не знаю.
— Вот работнички, как тараканы запечные! Ну что мне с вами делать? — Копытов всплеснул руками.
— Товарищ майор…
— Ну что еще?
— Я доложил подполковнику, что лейтенант Вязов приказал мне сопроводить в отделение одного пария с завода.
— Знаю, — махнул рукой Копытов. — А сказал этот парень, где Старинов?
— Не знаю.
— Опять «не знаю». Ну, работнички! Вас навоз чистить послать надо, а не в органах милиции служить! — Копытов круто повернулся и вошел в кабинет заместителя.
— Где Вязов? — спросил он, устало опускаясь на стул.
— Терентий Федорович, — задушевно и с грустью сказал Стоичев, не скрывая тревоги, — участковый Расулев ранен. Вязов преследует преступника в горах один…
Копытов некоторое время молча, недоуменно смотрел на заместителя. Редкие ресницы его не закрывали глаз, рыжие брови расходились в стороны по прямой, придавая лицу воинственный вид. Поразмыслив, Копытов постучал ладонью по столу.
— Мне он нужен немедленно. Я был в райкоме, его требуют лично. Понимаешь?..
— Терентий Федорович! — укоризненно проговорил Николай Павлович. — Лейтенат Вязов находится в смертельной опасности, Расулев ранен. Вы понимаете, что говорите?
— Лейтенант Вязов ответит и за ранение Расулева, — перебил Копытов капитана. — А вам нечего меня учить. Я здесь командую отделением не первый год.
— Не пора ли вам прекратить такое командование? — повысил голос Николай Павлович. — Не пора ли?!
Вежливый и сдержанный Стоичев на этот раз закричал. Не мог он больше сдерживать возмущение, которое слишком долго копилось.
— Не ты ли мне прикажешь? — зло усмехнулся Копытов.
— Я не буду приказывать, но я потребую изменить ваш метод работы с людьми, — продолжал Стоичев. — Потребую изменить отношение к людям, потребую в партийном порядке. Вы не имеете права злоупотреблять своим положением, без особых оснований дискредитировать людей, попирать их достоинство. Я уверен, что взяточник Поклонов, а не Вязов. И надо немедленно выгнать этого взяточника, подхалима и клеветника.
— Я командую здесь или кто?.. Я отвечаю за вас всех или нет?! — вскакивая, закричал Копытов. — Я не привык разводить сентименты и не умею покрывать взяточников, как ты. Выгоню всех прохвостов, мое отделение должно быть чистым, понятно?!
— А мы, коммунисты, разберем ваши действия на партийном собрании, — сдерживаясь, сказал Стоичев. — Вы забываете, товарищ майор, что не только вы отвечаете за работу отделения, отвечают еще коммунисты, все честные работники, а я наравне с вами. Вы забываете, что у нас есть коллектив.
— А ты забываешь, что без единоначалия — развал. И вообще, как ты появился в отделении, начались безобразия. — Майор все время быстро ходил по кабинету, говорил на ходу, не глядя на Стоичева. — Мне придется донести о твоей деятельности в политотдел, пусть там разберутся. Не потерплю я развала! Ясно? — Копытоз остановился у стола, злыми глазами посмотрел на заместителя и, грузно повернувшись, вышел из кабинета,
Николай Павлович долго барабанил по столу пальцами, глядя в окно. Столкновение произошло. Просто это не кончится. Но ломать порядок надо, каких бы сил это ни потребовало, чего бы это ни стоило. Как же так получилось, что Копытов стал диктатором? Неужели и раньше он был таким? Пожалуй, нет. Человек он простой, открытый. Привык командовать единолично, подмял под себя всех и никого не признает. Но, с другой стороны, боится начальства как огня..
Где же Вязов?.. Что с ним?..
Николай Павлович позвонил дежурному по управлению и попросил его сообщать в любое время все сведения, которые поступят. Потом вызвал к себе Поклонова.
Старший лейтенант явился незамедлительно. Его виляющая походка и то, как он сел на стул, вначале осмотрев сиденье и пощупав его, словно там могли быть гвозди, и черные, расплывчатые зрачки, в которых таилась злость или ненависть, — все в нем не нравилось Стоичеву.
— Все ли благополучно в семье, Филипп Степанович? — спросил Стоичев мягко, продолжая наблюдать за каждым движением старшего лейтенанта.
— А что с ней сделается? Пою, кормлю, как все.
— Детишки здоровы?
— Не замечал, чтобы болели. С ними жена все крутится. Ее дело.
— Отец тоже должен знать о здоровье детей, — поправил Николай Павлович.
— Да я поинтересуюсь, как же, — спохватился Поклонов. — Если они не болеют, так что же о них особенно надо знать, товарищ капитан?
— Очень рад, что у вас в семье порядок, — сказал Стоичев и наклонил голову.
— Спасибочко, товарищ капитан, поинтересовались.
— Еще я вас хотел спросить вот о чем: давно ли эта слепая Мария, о которой вы пишете в письме, гадает на базаре? — продолжал Стоичев. — Я должен знать подробности, прежде чем сделать определенный вывод о действиях лейтенанта Вязова.
Такого оборота Поклонов не ожидал и на мгновенье смутился, но быстро справился с собой, и опять прежнее подобострастное выражение заиграло на его лице.
— Давно, товарищ капитан, я знаю ее с тех пор, как стал участковым. Женщина она тихая, безобидная.
— А знаете ли вы, что она гадает по книге Льва Толстого и случается даже, что держит книгу вверх ногами?
— Извиняюсь, товарищ капитан, не мог знать, я по-ихнему не читаю, — признался Поклонов и пристально посмотрел на заместителя начальника, не понимая, к чему он клонит.
— И о семье ее ничего не знаете?
— Извиняюсь, упустил из виду.
Стоичев помедлил, глянул куда-то поверх головы старшего лейтенанта, amp;apos; потом медленно оглядел его сверху вниз.
— Видите ли, Филипп Степанович, — в раздумье заговорил Николай Павлович, — по моему мнению, работник милиции не только укротитель хулиганов и каратель врагов, он еще воспитатель?.. Не так ли?
— Совершенно точно, товарищ капитан, — поспешил согласиться Поклонов.