— Как не до этого?.. — забеспокоился Стоичев.
— Пустяки. Это пустяки, — повторил майор и надел фуражку.
Сотрудники заходили по одному, докладывая коротко о своем прибытии. Майор кивал на стул, говорил «садитесь». Все видели его утомленное и расстроенное лицо и молчали, зная, зачем их вызывают, и чувствуя себя виновными. Участковый Трусов забился в угол. Он будет предметом обсуждения: на его участке произошло преступление, он привел сына начальника в отделение… Этакое неприятное стечение обстоятельств!.. Трусов мял в руках носовой платок, усердно вытирал потную шею и лоб, стараясь не смотреть на товарищей. Лучше бы майор вызвал его одного, отругал как следует, чем собирать все отделение. Сутуловатый старшина сел рядом с Трусовым, соболезнующе взглянул на молодого участкового, но ничего не сказал.
Поклонов вошел последним, встал у двери, готовый немедленно выскочить, если будет какое указание. Он хмуро смотрел на сотрудников, но когда взгляд его встретился с глазами начальника отделения, лицо мгновенно преобразилось.
Майор встал, снял фуражку за козырек, осторожно положил ее рядом с массивным письменным прибором.
— В нашем районе, товарищи, произошло чрезвычайное происшествие, — глухо сказал Копытов и поднял голову. — На Зеленой улице были убиты шофер и пассажир, деньги и документы взяты, пассажир пока не опознан и никаких следов преступников не найдено. Позор нам! — крикнул было майор, но осекся, помедлил и продолжал тоном приказа:- В оперативную группу войдут лейтенант Вязов и участковый Трусов. Возглавлю я. Вязову разработать план мероприятий и представить мне немедленно. Моему заместителю капитану Стоичеву собрать коммунистов, нацелить весь личный состав на раскрытие преступления. Сообщаю: из управления нам в помощь выделены опытные товарищи. — Майор уставился глазами в чернильницу, тяжело перевел дыхание. Сотрудники сидели молча. Участковый Трусов теперь с благодарностью глядел на начальника отделения.
Копытов снова заговорил. Он дал указание участковым за сутки проверить наличие жильцов в частных домах по домовым книгам, особое внимание обратить на базары и чайханы, у всех подозрительных лиц проверять документы. Все это он старался говорить спокойно, но под конец все-таки не выдержал, резко взмахнул рукой, крикнул:-Стыдно, товарищи, стыдно! Прошло утро, а следы преступников не обнаружены. И где? В нашем отделении!.. Позор на всю республику. Сейчас по местам!
Сотрудники расходились так же молча, как и собрались. Терентий Федорович грузно опустился на стул, вытер лысину ладонью, подумал: «Старею, определенно старею…»
Глава 4
После совещания коммунистов Вязов и Стоичев отправились к начальнику отделения. В кабинете уже сидел, кроме майора, подполковник Урманов из уголовного розыска — человек средних лет, худощавый. Прямой нос и крутой подбородок делали привлекательным его лицо, на котором особенно выделялись черные, всегда смеющиеся глаза. Подполковник сидел, закинув ногу на ногу. Он держал в зубах папиросу и, прищуривая от дыма левый глаз, внимательно слушал майора.
Здороваясь с Вязовым, подполковник дружески потряс его руку и спросил:
— Как живем?
— Лучше всех, — улыбнулся Вязов.
— Я доложил товарищу Урманову о наших делах, — сказал Копытов, когда все сели. — Остается добавить следующее: в подтверждение того, что убитый пассажир не родственник владельца машины и что родственник действительно собирался приехать, — майор вынул из папки листок бумаги, — пять минут назад Саркисову принесли телеграмму, в которой написано: «Заболел. Выехать не могу. Прошу извинения. Буду завтра. Сеитов». — Копытов передал телеграмму подполковнику.
Урманов пробежал глазами текст телеграммы, положил ее на стол и спросил:
— Где работает этот родственник?
— Неизвестно, — ответил майор.
— Тогда придется еще раз допросить Саркисова. Он здесь?
— Здесь. — Копытов нажал кнопку, и в дверях появилась белокурая девушка-секретарь. — Привести Саркисова.
Девушка вышла. Владелец машины был в той же расшитой украинской рубашке и каламянковых брюках, изрядно помятых; на смуглом полном лице его резко выделялись темные круги у глаз. Саркисов держал себя сейчас с достоинством, спокойно, на работников милиции смотрел внимательно, изучающе.
— Где работает ваш родственник? — спросил подполковник.
— Сейчас нигде не работает, живет у тестя, — ответил Саркисов.
— А раньше?
— Он был продавцом в магазине.
— Зачем он должен был приехать в Ташкент?
Саркисов заметно смутился.
— В гости я его приглашал. Кроме того, мы должны были договориться о его переезде в Ташкент на жительство и о работе в нашей артели.
— Вы сами-то кого-нибудь подозреваете в покушении на жизнь вашего шофера?
Саркисов развел руками.
— Никаких подозрений у меня нет.
— Кому вы вчера давали машину?
Минуту Саркисов смотрел в окно, морщил лоб, видимо что-то вспоминая. Потом он сказал, обернувшись к подполковнику:
— Беспокойная ночь все вышибла из памяти. Насколько я помню, машиной пользоваться вчера никому не разрешал, кроме шофера. Утром он у меня попросил разрешения отвезти какого-то своего знакомого на вокзал, а вечером покатать детей. Я разрешил. Вот, кажется, и все.
— Шофер с утра знал, что ночью поедет встречать вашего родственника?
— Да.
— У меня больше вопросов нет. — Подполковник посмотрел на Стоичева и Вязова. — У вас?
— У меня есть вопрос, — сказал Вязов. — Скажите, товарищ Саркисов, шофер часто отлучался без вашего разрешения?
Саркисов покачал головой.
— Очень редко.
Когда владелец машины вышел, подполковник с минуту сидел молча, растирая пальцем чернильное пятнышко на столе. Вязов с интересом наблюдал за ним. В управлении Урманова считали хорошим, опытным работником, об этом можно было судить по приказам, но Вязов знал и другие подробности из личной жизни подполковника: хотя ему было далеко за тридцать, он до сих пор оставался неженатым, пил только сухие кавказские вина (поговаривали, что в большом количестве и даже вместо чая), слыл любителем различных шашлыков.
Подполковник обвел взглядом собравшихся.
— Дело, товарищи, сложное. Предполагать, что Саркисов принимал участие в убийстве своего шофера, глупо. Отпадает. Семья шофера Чурикова тоже вне всяких подозрений. Я тоже склоняюсь к тому мнению, что убийство совершено с целью ограбления. Нам необходимо прежде всего уточнить, кто знал вчера, что Чуриков поедет ночью на вокзал. По этой линии пойдет поиск. Знакомые шофера Чурикова взяты на учет?
— Не все еще, — ответил майор. — Один из них, который видел вчера Чурикова, должен быть здесь через пять минут. Я согласен с вашим общим направлением работы.
— Хорошо. Есть другие мнения?
— У меня есть, — сказал Вязов. Подполковник быстро взглянул на него.
— Преступники не оставили никаких следов, это говорит об их большой опытности и хитрости, поэтому я сделал предположение, что убийство совершено вблизи того дома, в котором преступники живут.
— Чепуха! — пробурчал Копытов.
— Известно, что преступники никогда не совершают преступления вблизи своего жилища, — мягко сказал под. полковник. — У них это вроде закона. Как вы могли сделать такое предположение, товарищ Вязов?
— Я понимаю, от своего жилища их гонит страх. А представьте себе преступника бесстрашного, хитрого?..
— Я согласен с товарищем Вязовым, — неожиданно сказал молчавший до сих пор Стоичев.
— Хорошо, примем компромиссное решение, — после некоторого раздумья отозвался подполковник. — Работников у нас достаточно, и мы можем действовать по двум направлениям. Пусть товарищ Вязов, скажем, с участковым проверяет свою идею под общим руководством капитана Стоичева. А мы с вами, Терентий Федорович, займемся осуществлением нашего плана. Не возражаете?