Но коммодор не ошибся. За утесом на запад плавной дугой уходила огромная, спокойная водная ширь. «Сириус» скользил мимо бухточек, окаймленных серпами желтого песка, и поросших густым лесом мысов. В этом необъятном, скрытом от моря заливе, где за одной прекрасной бухтой появлялась другая, где один живописный мыс сменялся другим, было нечто, вгонявшее Рука в полузабытье. Он мог бы бесконечно плыть вот так к самому сердцу этой неизведанной земли. Главное – не добраться до места назначения, а двигаться вперед, глядя на пенящиеся у форштевня волны и уходя по этой расселине все дальше вглубь материка, будто и вовсе не придется останавливаться.
«Сириус» обогнул скалистый остров, и Рук увидел на берегу людей – они бежали, потрясая копьями. Ветер донес до него их голоса, раз за разом выкрикивавшие одно и то же слово: «Варра! Варра!» Вряд ли оно могло значить «добро пожаловать!» Рук предположил, что самый вежливый перевод – «убирайтесь к черту!»
С рокочущим стуком и всплеском спустили якорь. Когда Рук вновь взглянул на берег, там уже никого не было.
Судно встало у входа в небольшую бухту, укрытую с обеих сторон высокими кряжами. Там, где в нее впадала речушка, виднелась полоска песка. Чуть дальше вглубь суши уходила неглубокая поросшая лесом долина.
Матросы подготовили шлюпку для высадки на берег. Первыми в нее спустились сержант и четверо вооруженных рядовых, потом коммодор и капитан Бартон. Доктор Веймарк, с неожиданным для человека его комплекции проворством, последовал за ними. Рук не стал дожидаться приглашения и поспешил спуститься следующим. Он не хотел упускать возможность оказаться среди тех, кто первыми коснутся этой земли, о которой ему известно не больше, чем о Сатурне.
Ступив на песок на дальнем конце бухты, Рук почувствовал, как земля качнулась у него под ногами. Он полной грудью вдохнул местный воздух – сухой, чистый, вяжущий, сладковатый и в то же время кислый, теплый и насыщенный запахами органики, которые сбивали с толку после стольких недель одного лишь безликого морского ветра.
Веймарк сделал шаг и, ощутив под ногами твердую землю, расхохотался так, что живот затрясся. Он хотел было что-то сказать, но тут из-за кустов вышли пятеро мужчин и встали вдоль кромки песка. Рук услышал за спиной знакомые глухие толчки: звук вскидываемых к плечам мушкетов.
– Спокойно! Спокойно… – в голосе сержанта слышалось напряжение.
Мужчины были темнокожие, нагие, а на их лица, казалось, даже на солнце падала тень. «Туземцы, – подумал Рук. – Всего в паре шагов!»
Странные и вместе с тем вполне обыкновенные – в сущности, такие же люди, как и он сам: те же плечи, колени и срамные места – хотя они ничего срамного в них не находили. Впереди стоял поджарый седобородый мужчина, остальные – у него за спиной, у каждого в руках по копью и деревянному щиту. Кожа в солнечном свете – чернее черного. Они выжидали.
– Безделушки, сержант, давайте их сюда!
Коммодор обернулся к шлюпке, нетерпеливо протягивая руку за мешком, который ему подал сержант. Он потряс в воздухе бусами, и они заиграли на солнце.
– Ну же, друзья мои! – поманил он. – Смотрите, держу пари, такого вы еще не видели!
Даже на его осунувшемся лице отразилось радостное возбуждение. Впервые Рук увидел в нем того любопытного мальчишку, которым он, должно быть, когда-то был.
Веймарк пошел еще дальше: у него в руках сверкнула лупа.
– Взгляните, сэр! – воскликнул он. – Я готов сей же час подарить ее вам, если вы изволите подойти ближе и взять ее! Боже, Бартон, вы только посмотрите, как они осторожны – точно кот, который заприметил сливки, но боится доярки!
Его раскатистый смех, казалось, придал чужакам смелости. Седобородый шагнул вперед.
– Вот, так держать, мистер Чернокожий! Давай, иди сюда!
Доктор грузно изобразил танцевальное па, и туземец вновь покрепче ухватился за копье.
Бартон не мог дурачиться подобно Веймарку на глазах у своей команды, но тоже достал бусы и стал крутить их в руках.
– Рук, дружище, возьмите что-нибудь, попытайте удачу! – выкликнул он.
Выбрав лупу, Рук шагнул к ближайшему туземцу – мужчине его возраста, настороженно, как борзая, шныряющего глазами с него на Бартона и обратно.
Рук приветственно поднял руку.
– Добрый день!
Все равно, что бросить камень в кусты, гадая, какая оттуда вылетит птица.
Туземец был хорошо сложен, держался очень прямо. Литые мускулы на его груди украшал аккуратный узор из бугристых шрамов, напоминавший отделку на одежде.