Выключив шустрец, Алайс пинком распахнула дверцу.
— Оставь пластинки в машине и пойдем, — сказала она, выбираясь из шустреца и с удовольствием потягиваясь на зеленом газоне.
С неохотой положив пластинки на заднее сиденье, Ясон торопливо, стараясь не отстать, последовал за ней; длинные, затянутые в черное ноги девушки стремительно несли ее к массивным передним воротам дома.
— На верху этих стен даже вмурованы осколки битых бутылок. Чтобы отпугивать бандитов — это в наше-то время. Когда-то этот дом принадлежал великому Эрни Тиллу, актеру, снимавшемуся в вестернах. — Алайс нажала кнопку на передних воротах, и с той стороны очень скоро появился частный пол в коричневой униформе. Внимательно глянув на Алайс, охранник кивнул и включил рубильник. Повинуясь импульсу, створки ворот плавно разъехались по сторонам.
— Так что ты знаешь? — спросил Ясон у Алайс. — Ты знаешь, что я…
— Ты просто чудо, — сухо констатировала Алайс. — Я уже давно это поняла.
— Но ты была там, где был я. Где я всегда есть. Не здесь.
Взяв Ясона под руку, Алайс провела его по выложенному саманной плиткой коридору, затем вниз по лестнице из пяти кирпичных ступенек и наконец в гостиную, помещение старинное, но очень красивое.
Ясону, впрочем, было наплевать; он жаждал поговорить с Алайс, выяснить, что и откуда она знает. И к чему все это ведет.
— Помнишь это место? — спросила Алайс.
— Нет, — покачал головой Ясон.
— А следовало бы. Ты здесь уже бывал.
— Нет, не бывал, — осторожно возразил он; показав ему те две пластинки, Алайс крепко завладела его доверием. Я должен их заполучить, сказал себе Ясон. Чтобы показать… вот именно, подумал он, кому? Генералу Бакману? А если я и впрямь ему их покажу, какой мне от этого толк?
— Капсулу мескалина? — предложила Алайс, направляясь к наркобару — массивному ореховому шкафу ручной полировки в самом конце стойки из меди и кожи в дальнем углу гостиной.
— Самую малость, — отозвался Ясон и тут же удивился собственному ответу. Затем, вздрогнув, поправился: — Мне нужна ясность в голове.
Алайс принесла ему эмалированный наркоподносик, где стоял хрустальный бокал с водой и лежала белая капсула.
— Первоклассный продукт. «Желтый-1» от Харви, импортирован оптом из Швейцарии, капсулирован на Бонд-стрит. — Затем она добавила: — Совсем слабенький. Цветной вариант.
— Спасибо. — Ясон взял бокал и белую капсулу; приняв мескалин, он поставил бокал обратно на подносик. — А ты что же? — спросил он у Алайс, охваченный запоздалой тревогой.
— А я уже отоварилась, — весело призналась она, посверкивая золотом на зубах. — Что, незаметно? Хотя конечно. Ведь ты меня другой и не видел.
— Ты знала, что меня доставят в Полицейскую академию? — спросил Ясон. Ты должна была знать, подумал он, иначе бы у тебя не оказались две мои пластинки. Вероятность подобного совпадения ничтожно мала.
— Я отслеживала кое-какие их передатчики, — сказала Алайс; неустанно расхаживая по комнате, она постукивала по эмалированному подносику одним длинным ногтем. — Мне посчастливилось перехватить официальные переговоры Феликса с Вегасом. Мне нравится время от времени подслушивать его, когда он на дежурстве. Не всегда, но… — Она указала на комнату по ту сторону коридора. — Кстати, хочу там кое на что взглянуть. Могу и тебе показать если эта вещица и впрямь такова, какой ее описывал Феликс.
Ясон последовал за ней, и по пути в голове у него гудело от вопросов. Если она способна внятно излагать, подумал он, ходить тут повсюду, как она, похоже, и делает…
— Феликс сказал про средний ящичек этого кленового стола, — в задумчивости произнесла Алайс, стоя в самом центре домашней библиотеки. На полках, поднимавшихся до самого потолка высокой залы, стояли книги в кожаных переплетах. Несколько столов, стеклянный шкафчик с миниатюрными чашечками, различные допотопные шахматные наборы, два древних столика для карт Таро… Подойдя к новоанглийскому столу, Алайс вытащила ящичек и заглянула в него.
— Боже, — выдохнула она, вытаскивая из ящичка пергаминовый конверт.
— Послушай, Алайс… — начал было Ясон, но она прервала его резким щелчком пальцев.
— Помолчи, пока я ее не рассмотрю. — Взяв со стола большую лупу, Алайс с пристрастием осмотрела конверт. — Здесь марка, — пояснила она затем, подняв взгляд на Ясона. — Сейчас я ее выну, чтобы и ты смог посмотреть. — Найдя филателистический пинцет, она аккуратно вынула марку и положила ее на войлочную подушечку у края стола.
Ясон послушно уставился через лупу на марку. Марка показалась ему самой обычной — не считая того, что в отличие от современных была черно-белой.
— Обрати внимание на то, как выгравированы животные, — сказала Алайс. — Стадо волов. Эта гравировка идеальна — каждая линия точна. Эту марку никогда не… — Она схватила Ясона за руку, когда он потянулся к марке. — Ни в коем случае, — сказала она. — Никогда не трогай марку пальцами; обязательно пользуйся пинцетом.
— Она ценная? — спросил Ясон.
— Не особенно. Но их почти никогда не продавали. Как-нибудь я тебе объясню. Феликс мне ее подарил.
Потому что он меня любит. Потому что, как он говорит, я бесподобна в постели.
— Замечательная марка, — смущенно промолвил Ясон, возвращая Алайс лупу.
— Феликс меня не обманул — это превосходный экземпляр. Идеальная центровка. Легкое погашение, не портящее центральный рисунок. К тому же… — Ловко орудуя пинцетом, Алайс перевернула марку, оставляя ее лежать на войлочной подушечке рисунком вниз. Выражение, ее лица внезапно изменилось; оно запылало гневом. Затем Алайс выдохнула: — Сукин сын.
— В чем дело? — спросил Ясон.
— Вот оно, тонкое пятнышко. — Алайс коснулась пинцетом уголка оборотной стороны марки. — А спереди и не скажешь. Да, в этом весь Феликс. Черт, к тому же это наверняка подделка. Хотя Феликс всегда как-то ухитряется не приобретать подделок. Ладно, Феликс; эту я оставлю тебе. — С задумчивым видом она сказала: — Интересно, есть у него в коллекции еще одна такая? Я могла бы их поменять. — Подойдя к стенному сейфу, Алайс некоторое время повозилась с наборными дисками. Наконец она открыла сейф и вынула оттуда массивный, тяжелый альбом, который затем притащила к столу. — Феликс, — пояснила она, — и понятия не имеет, что я знаю код замка этого сейфа. Так что ты ему не говори. — Аккуратно переворачивая тяжеловесные страницы, Алайс добралась до той, где покоились четыре марки. — Никакой черно-белой за один доллар, — сказала она. — Но он мог еще где-то ее спрятать. Он даже мог забрать ее в академию. — Закрыв альбом, она положила его обратно в стенной сейф.
— Мескалин, — выговорил Ясон. — Я его чувствую. — Ноги болели, это был первый признак того, что мескалин начинает действовать в его организме. — Я лучше присяду, — сказал он и сумел расположиться на кожаном стуле прежде, чем ноги совсем сдали. Или ему только показалось, что ноги сдают? На самом деле они вовсе не сдавали, это была иллюзия, внушенная наркотиком. Ощущение, однако, было вполне реальное.
— Хочешь посмотреть коллекцию простых и вычурных табакерок? — спросила Алайс. — У Феликса чертовски замечательная коллекция. Все-все древние, из золота, серебра, сплавов, с камеями, со сценами охоты… Не хочешь? — Она уселась напротив, скрестив длинные, затянутые в черное ноги; туфельки на высоком каблуке болтались, пока Алайс раскачивалась взад-вперед. — Однажды Феликс купил старую табакерку на аукционе и притащил домой. А дома вычистил оттуда старую понюшку и обнаружил там пружинный рычажок, расположенный на дне табакерки — или на том, что только казалось дном. Рычажок срабатывал, когда покрутишь крошечный винтик. Феликс целый день искал малюсенькую отвертку, чтобы покрутить этот винтик. Но в конце концов все-таки нашел. — Она рассмеялась.
— И что? — поинтересовался Ясон.
— Дно табакерки оказалось фальшивым. Под ним была спрятана пластинка из белой жести. Феликс вынул пластинку. — Алайс снова рассмеялась, посверкивая золотыми украшениями на зубах. — На пластинке оказался двухсотлетней давности порнографический рисунок. Совокупление девушки с шетландским пони. Причем рисунок был красочный — в восьми цветах. Стоила эта безделица, скажем, пять тысяч долларов — не бог весть что, но нас это очень порадовало. Продавец естественно, ничего про пластинку не знал.