— Ты не понимаешь! — зашептал Сергей. — Тебе не нужно встречаться со мной, это очень опасно. И не спрашивай ничего.
— Я не буду ничего спрашивать, — просто ответила она. — Я все знаю. Я читала бумаги, которые ты принес…
— Где бумаги?! — похолодел Гордин.
— Не волнуйся, Сережа. Они у меня. Я их только спрятала получше.
Гордин схватился за голову.
— Ой, дура… Ну зачем?! Жила ты спокойно — и жила бы так дальше. Тебе нельзя в это лезть.
— Ну, уже залезла, что ж теперь… — она простодушно вздохнула. — Я только одно спросить хотела. Что с тобой сделали? Что с тобой будет? Скажи — и я уйду. Больше ничего не нужно.
Гордин протяжно вздохнул.
— Я скоро уеду, насовсем. Наверное, завтра. Ты не должна…
— Что с тобой сделали?! — требовательно переспросила Оксана.
— Хорошо, я скажу… Но только для того, чтобы ты поняла — это не игрушки. Это правда опасно.
— Я не дура. Говори.
Гордин присел на топчан, собираясь с мыслями.
— Я учился в институте. И решил заработать на испытании новых лекарств. Нас часто зовут, в этом ничего особенного нет. Просто съедаешь, например, порошок, а потом сдаешь анализы, кровь… Но там все было по-другому. Порошками, таблетками не обошлось. Платили все больше, поэтому мы не уходили. И подписку дали. А потом и вовсе в лаборатории поселились. Ждали, когда опыты закончатся и мы получим хорошие деньги… Но ребята начали умирать. Я сбежал.
— Но что они с тобой сделали? Ты болен?
— Я… — Гордин поднял на Оксану глаза и виновато улыбнулся. — Ты ведь все равно не поверишь.
— Тебе поверю.
— Я могу «видеть» пальцами. На ощупь, насквозь. И не только видеть. Могу убивать. Или, как выяснилось, лечить…
— Ужас…
— Думаешь, я просто так сумел помочь твоей матери?
— Я догадывалась, что не просто так. И теперь тебя ищут?
— Уже нашли, — горько усмехнулся Сергей. — И прихлопнули как муху. Поэтому тебе и нельзя со мной…
— Я не боюсь! — она присела рядом. — С тобой не страшно, потому что ты очень хороший.
— Нет, Оксана, я не хороший. Они поселили во мне зло. И оно очень скоро проснется.
— Нет! Не верю. Ты не можешь сделать ничего плохого. Бедный, тебе было больно, плохо, я знаю, я видела.
Оксана вдруг приблизилась к Гордину и порывисто обняла его. Тот слегка напрягся, но не оттолкнул.
— Не нужно меня жалеть. Ты ничего про меня не знаешь.
— Я знаю все, что мне нужно, — она тихо шептала, касаясь уха теплым дыханием. — Таких, как ты, — один на миллион. Хочешь сделать счастливым одного человека?
— Тебя? Я не смогу.
— Сможешь. Просто не прогоняй меня…
Гордин проспал до полудня, потом час сидел в саду и пил кофе, одну чашку за другой.
Все эмоции от предстоящего дела выгорели еще вчера. Сейчас в душе была какая-то вялая, безвоздушная пустота.
Наконец он собрался и отправился в условленное место.
«Автоколонна» Чурова расположилась на просеке в лесном массиве, вплотную подступающем к Маклинску. Здесь, на полпути между старым клубом и центром города, было удобнее всего подобрать Гордина.
Сам Чуров стоял возле микроавтобуса и, глядясь в тонированное стекло, примерял рыбацкий жилет и панаму.
— А, Сергей, привет! Вот, видишь, маскируюсь под местные фольклорные особенности. Как считаешь, похож теперь я на угнетенное крестьянство?
Гордин не ответил, отведя взгляд в сторону леса. Хотя похож был Чуров больше на неумелого клоуна, чем на местного жителя.
— Обожди секунду, сейчас поговорим…
Чуров ушел в салон микроавтобуса.
— Пришел твой «хренорекс»? — спросил Савченко.
— Собственно, он никуда и не уходил. Э, корреспондент, кончай коньяк глушить! Нам еще работать.
Последние слова относились к фотографу, который расслабленно прихлебывал из фляжки.
Чуров брызнул на себя из баллончика — на этот раз не только на руки, но и на шею, на лицо.
— Что ты там на себя льешь? — заинтересовался Савченко. — От комаров, что ли?
— Просто специальный полимерный состав. — Чуров передал ему баллончик. — «Хиронекс» работает через биологическое электричество, а эта штука не даст ему ничего со мной сделать. Я бы и вам советовал, на всякий случай.
— Так ты своего бойца, выходит, боишься, полковник? — прищурился Савченко.
— Что значит «боишься»? — Чуров усмехнулся. — Олег Иванович, вы, когда «болгаркой» работаете, защитные очки одеваете?
Чуров выглянул из машины и призывно помахал Гордину.
— Ну, чего застыл? Милости просим!
Два джипа и микроавтобус двинулись по пустой проселочной дороге. Гордин безразлично смотрел в окно, не обращая внимания на присутствующих.