— Инаам, скажи, а каким рукоделием ты занимаешься!
— Я шью одежды и вышиваю, но это мы делаем все вместе по вечерам, после того как исполнили что заведено порядком.
— А есть у вас такие большие иглы, — Я показал какие.
— Да есть.
— А для чего она нужна?
— Ну когда нужно проткнуть очень толстую кожу, то её и используем.
— А на ней случайно не деревянная ручка? Какая она по виду
— Нет, не деревянная, а по виду напоминает маленькую грушу, такую удобно в руке держать. Иначе просто неудобно кожу прокалывать.
Я покопался в своей сумке, нашел веточку и протянул её, — Покажи.
Она сжала кулачок, вставила между пальцами, указательным и средним, — Вот так.
С легким скрипом открылась дверь, пропуская Гафура и Фархану.
Афдал слушавший мой разговор с Инаам, прошел к своему месту, сел и внимательно посмотрел на Фархану севшую напротив.
— Почтенная нам открылись новые подробности, и я хочу задать вам несколько вопросов, вы должны на них ответить честно и подробно.
— Вы знали, что муж ваш Почтенный Рагим, сказал жене Гуфран: талек.
— Да знала.
— Вы можете поведать, что послужило причиной такому деянию?
— Она родила мертвого ребенка, три года назад, а после этого так ни разу не забеременела.
— А ваши дети?
— Наши дети, старший сын погиб на службе у эмира, а младшие умерли во младенчестве. Муж мой еще не старый мужчина посоветовался со мной и взял Гуфран в надежде продолжить род свой, но она не способна дать ему дитя и тогда он женился на Инаам. Но и эта девочка пока не принесла радости в дом наш, и не принесет, умер господин наш….
— Принесу, я кажется … меня уже две недели по утрам тошнит, а после еды дневной рвало, несколько раз и … — Инаам наклонилась и что-то зашептала Фархане, глаза которой потухшие было засветились счастьем. Она порывисто обняла младшую, крепко к себе прижав.
— Аллах, Милостивый и Милосердный! Благодарю Тебя за то, что ты сделал.
Мы переглянулись с Афдалом и Гафуром. Положение складывалось непонятное. Но тут распахнулась дверь и со двора донеслись встревоженные крики людей, вошел Ибрагим.
Хмурое выражение на его скуластом лице, навевало грустные мысли.
Я провел ладонью поперек горла, и показал два пальца, указав на жен Рагима, он кивнул головой.
— Гафур, Афдал, я оставлю вас ненадолго мне надо выйти посмотреть, что там произошло.
Я теперь знаю, кто убил Рагима. — С этими словами я вышел из комнаты.
Остановившись за дверью, я попросил Ибрагима рассказать, что и как случилось, прежде чем мы пойдем дальше.
— Сначала они были вот здесь в общей комнате. Сидели молча, не разговаривая.
— Гуфран и Инаам?
— Да.
— А с Фарханой Гуфран разговаривала?
— Нет сначала они сидели молча, но через некоторое время старшая что-то сказала, Гуфран кивнула, соглашаясь, они позвали стражника стоящего не вдалеке и сказали, что им надо пройти на свою половину, что бы помолится Аллаху. Он не стал возражать, они ушли. Потом вы забрали старшую жену сюда второй раз, но Гуфран не выходила, я стоял невдалеке и видел её через приоткрывшуюся дверь, стоящую на коленях, уткнувшуюся лбом в пол. Постояв немного, подошел ближе, прислушался, из комнаты не доносилось ни звука, приоткрыл дверь и заглянул, она стояла в той же позе. Позвал стражника и одного из родственников, зашел вовнутрь, позвал по имени, тишина, позвал еще раз, ничего, когда мы подошли, я прикоснулся к ней, она упала на бок. Её убили ударом в сердце….
— Из груди торчит рукоятка размером и формой с маленькую грушу из кожи?
— А ты откуда знаешь?
Я усмехнулся, — Знаю, уже выяснил, эту штуку я искал, ей убили Рагима. Можешь выяснить, кто из родственников готовил тело к погребению? Это очень важно. Он кивнул, соглашаясь, и мы разошлись по своим делам.
Гуфран лежала на левом боку, безвольно откинув руки. Я перевернул тело на спину. На её лице застыло умиротворенное выражение. Она умерла быстро и безболезненно.
Я осмотрел оружие, которым убили уже второго человека в этом доме, да как все описывала Инаам. Удар нанесен точно и сильно.
Вошел Ибрагим, за ним мужчина небольшого росточка с реденькой бородкой.
— Это Кабир, он двоюродный брат Рагима, живет не далеко отсюда, его с утра позвала Фархана, чтоб он помог приготовить тело к погребению. Он все сделал.
— Это господин Мухаммад, он хочет задать вам несколько вопросов уважаемый Кабир.
Мужчина степенно кивнул головой.
— Господин Кабир можете вспомнить и рассказать все, что произошло, какими словами она вас позвала, как сообщила о смерти вашего брата? Не заметили ли вы на теле, что ни будь странное? Ваш брат не жаловался вам на свое здоровье?
— Столько вопросов, что даже не знаю с чего и начать.
Покосившись на тело лежавшее рядом он попросил, — Может уйдем от сюда, с женской половины, а то как-то не по себе, за пол дня второй покойник в этом доме.
Мы вышли во двор кишевший набежавшей родней со обоих сторон, в дом никого стражники не пускали все толпились во дворе который гудел как пчелиный улей.
Как только мы вышли со всех сторон послышались вопросы, гневные крики, тревожные восклицания. Я поднял руку, призывая всех к молчанию, но меня никто не слушал. Тогда Ибрагим обошел меня с боку, наступив на ногу самому крикливому, что сказал тому в лицо сквозь стиснутые зубы, тот заткнулся на полуслове, а потом завопил как базарный ишак, призывая всех к тишине, ему это удалось. Во дворе наступила тишина, прерываемая всхлипом несчастного которого держал Ибрагим, он наступил ему на ногу и, ухватив за мошонку, просто потянул её вверх, то-то он так верещал.
— Если сейчас все не уйдут за ворота, утро встретят в зиндане эмира, пусть Аллах, дарует ему много лет жизни. Как и куда из него выходят все видели и знают. Пошли вон со двора.
Десятник гоните этих шакалов прочь, а кто будет задерживаться или скалиться забирайте, он Ваш.
Родственники так и брызнули в разные стороны, как я и подозревал, выскочив за ворота народ, разбежался, осталась только несколько человек. Я указал на них десятнику.
— Уважаемый у меня к вам просьба будет, очень вежливо попросите их вернуться обратно, потом закройте ворота и никого больше сюда не пускайте.
Он в недоумении посмотрел на меня, пожал плечами и пошел исполнять непонятную просьбу, непонятного лекаря.
— Ибрагим, зачем тебе нужен этот ишак он так вопил что у меня до сих пор заложены уши.
— Он брат, Кабира и они утром вместе обмывали тело и пеленали его.
— О! Отлично. Да отпусти ты его, он сам пойдет с нами, а откуда ты это знаешь?
— Он сам сказал, пока ты толпу разгонял.
— А, — А, а пошли на кухню, там есть, где присесть и поговорить.
— В самый раз будет, там и поесть найдется.
— Слушай крокодил нильский, утром поели, и ты опять хочешь?
— Так, когда это было? Мне достались одни объедки после тебя, сам сожрал все, а меня теперь попрекаешь. Нехорошо господин Мухаммад, нехорошо.
Так в шутку припираясь, мы и дошли вчетвером до кухни, где Ибрагим, оставив нас, наедине отправился наводить порядок в закромах гостеприимного Рагима.
Я, Кабир и пока незнакомец, остановились у небольшого дивана стоящего под навесом, прикрывающим от жарких лучей солнца. Жестом хозяина я пригласил их усаживаться, сам взял небольшой пуф стоящий рядом.
— И так я здесь по распоряжению эмира, для того чтоб остановить слухи идущие по городу, во дворец уже отправлен гонец с донесением, что это не болезнь, но здесь имеет место…
Меня зовут Мухаммад, я лекарь. Я буду вам задавать вопросы, а вы должны на них ответить. Кабир расскажите что знаете.
Названный задумчиво посмотрел на своего брата, потом на меня, — А что здесь произошло?
— Убийство правоверного, поэтому я и не разрешаю пока хоронить тело, но в принципе оно уже не нужно, мы сейчас переговорим, и вы сможете его забрать. Я слушаю вас.
— За нами пришла Фархана, она сказала: Рагим умер.
— Она говорила от чего, и как он умер?