— Я только посмотрю, переставлять, и дергать не буду. — С этими словами он подхватил с пола светильник.
— Э — э, а я что в потемках сидеть должен?
— Так пойдем со мной, у входа постоишь.
С кряхтением поднялся, — Пошли. Тебе только палачом, быть, жалости в тебе ни капли.
Всё было на своих местах. Не считая того, что мы изрядно наследили, в пыли остались отпечатки. Ибрагим занес ногу, чтоб шагнуть, как я остановил его, — Погоди. Подними светильник повыше. Давай начнем отсюда.
— А что отсюда увидишь?
— Очень много! Смотри, как всё пылью припорошено. Где мы прошли видно. На шаг влево и стой там.
— Чего?
— Влево шагни на шаг и замри.
«Вот мы вошли, прошли до комодов, я остался у первого, Ибрагим у второго, вот он вернулся обратно. Сел рядом, смотрит, я открыл. Встал, шагнул, ударил ногой, сдвинул. Всё ровное, одинаковое. Шарит по полу. Вот он подхватил меня, тащит обратно»
— Теперь перейди на право. И опусти светильник к полу, но не очень низко. Руку поверни. Тень на пол кидает.
— Я тебе что…. — Не найдя с чем сравнить, замолчал.
«Вот оно!»
— Вот оно! Ибрагим смотри что там, — Я указал на едва заметные продолговатые вмятины в пыли. — Очень похоже на следы. Если встать на последние отпечатки и пошарить может там, что ни будь и найдется.
Осторожно ступая, Ибрагим подошел к самой стене. Стал осматриваться.
«Сесть. Колени упрутся, повернутся …. А смысл так подходить….. Это должно быть в стене….»
— Ибрагим смотри, что мы ищем, на стене.
Он кивнул головой, и стал освещать каждый камень, внимательно осматривая, прежде чем коснуться его рукой.
Я молча смотрел за ним и за игрой теней. Это продолжалось довольно долго. Успел устать и подумывал, о том, чтоб усесться прямо на пол.
— Есть, — раздался довольный голос Ибрагима.
— Что там?
— Я камень вынул, за ним кольцо, чтоб пальцем зацепить. Дергать?
— Погоди, я до плиты доберусь. — Добрел до лестницы и, поднявшись по ступенькам, присел,
— Давай.
Над ухом раздался тихий скрип, я толкнул спиной плиту. Она легко стала подыматься. Достав из сумы рулончик ткани, подсунул и отпустил.
— Ибрагим иди сюда.
Он подошел и пристроился рядом со мной, — Твой Хаким занятный человек. Надо же такое придумать.
Я спустился, вниз предоставив ему возможность, выпустить нас из этой темницы. Ибрагим поднял плиту и вниз хлынул поток свежего воздуха. Выбравшись, он прошел к двери, прислушался, потом вернулся обратно.
— Мухаммад, надо выломать эти, золотые доски, только чем? — Спросил он оглядываясь.
— Пройти, всего ничего, сходи, возьми, деньгу дай.
— И вся улица будет здесь, интересоваться: зачем в коморке Хакима, молот понадобился?
— Купи! Не нужен, молот, возьми топор, например. По-моему ты тоже нанюхался этой дряни.
— Может их просто вытащить, а потом сжечь, отрава сгорит, а ….. оставшееся соберем.
— Хотя нет, здраво рассуждаешь. Только не забудь, что двух странников ищут по всему городу. А тут они такие счастливые, с двумя комодами: Салам, это мы.
— М — да! А может….
— Ибрагим!! Иди и купи. Только по сторонам, смотри.
— Лекарь, а тебе не кажется, что ты ….
— Заканчивай спорить, я останусь сторожить, если что, спущусь вниз. Давай, иди.
Ещё поворчав для приличия, он всё-таки ушел. Я остался один и решил ещё раз осмотреть клетушку. Мне очень подозрительной показалась плита на входе. Уж очень она смотрелось, как-то странно. Все были из светло-желтого камня, а эта чуть-чуть отличалась. Осмотрел, ничего. По краям ровный слой застывшего известкового раствора.
На нижней доске двери, было написано:
??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????
«И, поистине, он из-за своей любви к богатству, стремления сохранить его скупится израсходовать из него часть, которую предписано раздавать»
Прочитал я и задумался. К чему это? Не похоже на Хакима. Хотя к старости….. кто его знает, что перевернулось в его голове.
За дверью послышались тихие шаги, кто-то подкрался и затаился. Я молчал, оглядываясь по сторонам. С той стороны устали ждать и послышался скрежет, попытался просунуть лезвие и подцепить засов. Я ухватился за него и надавил, не давая поднять. Послышалась, ругань. В дверь застучали, требовательным голосом потребовали открыть. Потом, послышался глухой удар, и наступила тишина.
— Мухаммад, открывай, это я Ибрагим.
Я открыл, Ибрагим за шиворот втащил тело, бросил у стены. Глянул на него, труп. Череп проломлен.
— Мухаммад, быстро этого вниз, я туда, разбиваю комоды, забираем золото и уходим, думаю что этого, — Кивнул головой на мертвеца, — скоро хватятся.
Говоря это, он потащил, было к люку свою жертву, но я остановил его. Указав на плитку, — Разбей!
Ни слова, ни говоря, он размахнулся и ударил молотом, она треснула, ударил ещё пару раз.
Я вытаскивал обломки, откидывая в сторону. Под ними была маленькая ниша, а в ней небольшая шкатулка. Ибрагим засопел в ухо, заглядывая через плечо. Поднял крышку………
Пусто!!!
Сплюнув, Ибрагим потащил в подвал себя и покойника.
«Хаким!! Для чего всё это? Зачем это все было делать?»
Дошел до входа, наклонился, оттуда послышались глухие удары, треск ломаемого дерева, брань. Он вылез, злой как шайтан, как собака, я сначала подумал, он убьет меня на месте, броском пластины. Сдержался, бросил под ноги. Я даже не стал поднимать, и так знал что там медь.
— Ты знал?
— Догадывался.
— И когда?
— Как только ты ушел, посмотри на дверь, внизу.
Ибрагим подошел, присел, разглядывая, потом спросил, — И что бы это значило?
— Хаким это написал, и поместил в это место, потому что богатство потеряло для него смысл жизни, он раздал все, что у него было. Каждый раз она служила ему, напоминаем о бренности бытия.
Он вскочил и прошелся по каморке как ураган, единственный кого он не стукнул, был, я.
— Ибрагим, успокойся, того что мы нашли нам хватит, собираемся и уходим, скоро этого искателя, — я мотнул головой, — хватятся, придут сюда. Если все оставить, как есть, нас полгорода искать будут. Все будут считать, что мы нашли здесь кучу сокровищ. А нас с тобой…. Нас с тобой самих на ишаке прокатили.
Не сдержавшись, выругался. Да пусть меня простит Аллах.
Мы довольно быстро навели, можно сказать почти порядок, покидав все вниз. Забили мусором, плитку на входе, утоптали. Мы стояли уже на выходе, Ибрагим открывал, я стоял, позади него навьюченный как верблюд. Оглядевшись ещё раз, он распахнул дверь.
Мы вышли, солнце перешло, за полдень. Народа на улицах было мало, мы не спеша, дошли до места, где Ибрагим оставил купленных верблюдов. Нам оставалось пройти пару домов. Ибрагим шедший первым остановился, потом попятился назад, увлекая меня за собой.
— Ты чего?
— Что-то нищих слишком много, для этого места. С утра здесь не было ни одного, а сейчас человек десять.
— Ибрагим, уходим. Я думаю, нас теперь и на воротах пасти будут. Нам теперь надо умудриться из города выбраться.
И мы ушли. Когда дошли до ближайших, стало ясно что, и здесь нас ждут. Стражников было человек двадцать, и они не спали, а довольно бодро шерстили выходящий караван.
Мы остановились.
— Что делать будем? — Спросил Ибрагим оглядываясь. — Ты вроде бы здесь бывал, выводи, давай.
Я не успел ничего ответить, позади нас послышались шаги и из-за угла вышли три стражника. Мы отвернулись лицом к стене, надеясь, что они пройдут мимо, но судьба не была благосклонна к нам. Один, самый ретивый остановился рядом и, толкнув Ибрагима, в плечо потребовал, назваться.
— Меня зовут Мустафа, почтенный. — Ответил, низко кланяясь и отступая на шаг в сторону.
— А ты кто? — Обратился он ко мне.
— Меня зовут Юсуф, почтенный. — И так же склонился в поклоне.
— Кто и откуда? — Они стали расходиться, охватывая нас полукругом и прижимая к стене.
— Мы только сегодня утром, с караваном пришли, из ХХХХ. Стал отвечать Ибрагим, он выставил перед собой руки ладонями вперед, растопырив пальцы. — Мы работам гончарами.