Князь, выйдя в коридор, потер пульсирующую жилку на виске. Разговор с дочерью не изменил его планы в отношении травника и наследника клана. Необходимо добыть доказательства причастности «химдомовцев» к происходящему, желательно не своими руками. Провести зачистку и показать всем, кто в доме хозяин. Если бы не вспышка заболевания в Тихвине, то он бы уже торжествовал победу. Первоначальный план, где Станиславу отводилась одна из главных ролей, провалился. Теперь следует идти другим путем. Огнев отследил нахождение начальника стражей и открыл к нему портал.
— Олег Александрович, не ожидал, — встал из-за стола Гром, когда князь появился в кабинете.
— Врешь, — буднично хмыкнул Огнев, подходя к своему другу и починенному. — Если бы не ожидал, то встретил меня во всеоружии, а так даже не заготовил ни одного удара.
— Тут полно ловушек, — отвечая на рукопожатие, сказал страж.
— Что происходит? Травник себя показал в деле? — спросил князь.
— Сейчас он один в палате, пока еще раздумывает, что делать, — указал Гром на монитор, на котором транслируется видеоизображение с камер наблюдения.
— Что из доказательной базы по «химдому»? Группу захвата и зачистки можем отправлять? — уточнил князь.
— Производства, выпускающие грязные препараты, в том числе зачарованные и ядовитые — обнаружены. За ними ведется постоянное наблюдение, проведена финансовая проверка, но по отчетности, которая официальная. Обыск и выемка документов еще не производились, чтобы не зачистили концы. Во главе стоят обычные люди, без дара не входящие ни в один клан, по всей видимости — подставные лица, — стал объяснять страж, но князь его перебил:
— Конкретнее! Мы можем ударить по «химдому»?
— Нет, — отрицательно покачал головой Гром. — Но и тянуть нельзя, подозрительные партии препаратов с этих предприятий мы под различными предлогами задерживаем. В любой момент могут догадаться и уничтожить улики. Есть вариант, что взяв второстепенных участников, подберемся к основным.
— Хорошо, действуй! — подумав, кивнул князь.
Гром достал сотовый, набрал один номер и когда собеседник ответил, то сказал условную фразу, прекрасно понятную собеседнику.
Три фармацевтические фабрики, небольшие, с численностью по пятьдесят работников, включая бухгалтерию и охрану, продолжали трудиться и ничего не подозревали. Княжеский спецназ одновременно открыл порталы в ключевые точки зданий предполагаемого врага. Сопротивление никто не подумал оказать, самоубийц нет. Экипировка спецназовцев внушает уважение и страх. У каждого бойца из элитного подразделения имеется зачарованный щит и несколько артефактов нападения. Но не прошло и без неприятных сюрпризов. Кто-то предусмотрел такое развитие событий. Кабинеты директоров, главных бухгалтеров и архивов с документами полыхнули магическим огнем, как только в них вошел спецназ. Люди находившиеся внутри умерли мгновенно, а у тех, кто по каким-то причинам на месте отсутствовал произошла остановка сердца. Кто-то предусмотрел почти все, Грому предстоит постараться, чтобы отыскать даже косвенные улики.
А в резиденции «химдомовцев», глава клана с улыбкой смотрел на видеотрансляцию попытки захвата производств. Да, они не имеют к нему и его клану никакого отношения, в этой игре, предложенной сыном, ни князь, ни его ищейка пока не разобрались. Отвлекающий маневр прошел идеально, а теперь следует ударить так, чтобы трон закачался и при лучших раскладах его ножки подломились.
— Анатолий, пора сделать наш ход, — улыбнулся старик и посмотрел на сына, которому разрешил в кои то веки выпить пятьдесят грамм виски у себя в кабинете.
— Уже отдал указания, — отсалютовал тот своему отцу стаканом с янтарной жидкостью, плещущейся между кубиками льда. — Журналисты спешат на место событий. Сегодня вечером, в газетах и по телевизору выйдут срочные новости, осуждающие вероломства правящего клана. В думе начнется вой, потребуют предъявить доказательства причин такого жестокого захвата частной собственности и ее уничтожения. Низвержение князя — дело времени. Ему не усидеть на троне, сторонники и союзники отвернутся, и мы легко добьемся поставленной цели.
— Молодец, иди, работай и не забывай докладывать, — махнул сыну глава клана.
Когда старик остался один в кабинете, то он подошел к стене, достал из потайного сейфа сотовый телефон, включил его и отправил на известный только ему номер текст с безобидным сообщением. Игра входит в одну из последних стадий, главное не совершить промаха.
А в другой кабинет, где находятся князь и Громов, поступают неутешительные доклады о провале операции. Иностранные и местные журналисты различных газет и телепередач, как по взмаху волшебной палочки, оказались у захваченных спецназом предприятий. Становится очевидным, что кто-то хорошо срежессировал эту постановку и расставил ловушку, куда правящий клан попал.
— Заставляют обнародовать из-за чего весь сыр-бор, — сказал князь.
Если до этого момента они старались не допустить паники среди одаренных и замолчать ЧП в Тихвине, то теперь от этого никуда не деться. Печально еще то, что не могут заявить о победе над возникшей смертельной опасностью.
— Какой последует приказ? — задал вопрос Громов.
— Продолжай работать, что-то подобное предвидели и понимали все возможные последствия. Ставки высоки, не мы их сделали, но условия приняли и теперь не время для метаний, — ответил князь.
Огнев тяжело вздохнул, набрал номер своей помощницы и дал указания в течении получаса организовать его обращение в прямом эфире к жителям государства. А за его спиной, неожиданно громко и длинно выругался Гром, который такое позволял себе только в крайних случаях.
— Что случилось? — обернулся к нему Огнев.
— Смотри, — указал страж на экран монитора.
Ругательство князя получилось намного длиннее. То, что он увидел, не укладывалось в голове.
ЭПИЛОГ
Итак, можно спокойно сварить чашечку кофе, позволить к ней накапать пятьдесят грамм коньяку и заблокировать один из процессов в источнике, борющийся с опьянением. Нет-нет, напиваться не собираюсь, хотя не так давно и пережил неприятные моменты. Сейчас я дома, Лера с Викой спят, а мои нервы так и не успокоятся. Когда меня профессор оставил наедине с подростком, подключенным к медицинским приборам, уже тогда мелькнула мысль, что это неспроста. Тем не менее, какое-то время осматривался, попытался продиагностировать парня с помощью сканирования местности, задав определенные посылы. Информацию получил, но она поверхностна и не дает конкретики. Тут действовать нужно на полную мощь, при этом, в палате почти отсутствуют материалы из дерева, откуда мог бы подпитаться энергией. Про растения и говорить не приходится, даже кактуса, так горячо всеми любимого за неприхотливость, и того не обнаружил.
— Гм, пора отсюда сваливать, — пробормотал я тогда и подойдя к двери попытался ее открыть.
Та оказалась заперта, а обещанные медицинские братья за мной не спешат. Попытки связаться по рации с Петром Борисовичем не принесли результата, тот не ответил.
— Так меня тут заперли и бросили? — удивился такому положению вещей.
Хотят посмотреть, что стану делать? Ну, чувство самосохранения говорит, что если профессора-целители ничем не смогли помочь пострадавшему, то мне и пытаться нечего. Хотя, если бы сумел установить связь с живым миром, создать круг силы и поставить вокруг него защитный и непроницаемый контур… Мысленно прикинул, как это можно сделать. Все упирается в запас сил, могу не потянуть. Опять-таки, круг силы мне не поможет, ему ее взять неоткуда. На всякий случай, между собой и больным, установил щит и, подумав, сделал в нем ловушки, подобные тем, которыми отлавливал отсеченную темную массу у налоговика. Мой барьер мгновенно атаковала отрицательная энергия, в виде мелких частиц, вылетающих из паренька. Мне-то ничего навредить не могло, зато появились возможности для анализа. Правда, взаимосвязь со щитом очень слабая, толком не могу им управлять, кроме как насыщать его энергией. Не знаю, до чего бы додумался, но планы сбил открывшейся портал и княжна собственной персоной, да еще без защитной амуниции. Девушка удивленно огляделась по сторонам, нахмурилась и уставилась на меня. Попытался ей сказать, чтобы валила отсюда, да у меня нет на скафандре внешнего переговорного динамика. Может он и есть, но как его в этом скафандре активировать мне никто не сказал.