– Сказала, что ты, когда выпьешь, нередко становишься грубым и как мужчина уже мало на что годишься.
– Что-то не припоминаю, когда это я просил тебя говорить такое.
– А это я добавила из своих собственных наблюдений, – сказала Эдита и спокойно встретила его взгляд. – Но повторила и то, что ты просил сказать, слово в слово. Сказала, что его хозяин растратил себя на выпивку и непотребных девок. Посоветовала, чтобы он не брал пример с тебя и не становился таким.
Цирюльник угрюмо слушал.
– Только он не позволил мне критиковать тебя, – сухо добавила она. – Сказал, что ты очень хороший человек, когда не пьян. И хозяин отличный, а к нему относишься с большой добротой.
– Он вправду так сказал? – спросил Цирюльник.
Эдита прекрасно изучила выражение лица Цирюльника и могла безошибочно сказать, что сейчас он безмерно доволен.
Он надел шапку и вышел за порог. Когда Эдита спрятала деньги и улеглась снова, она услышала, как Цирюльник насвистывает на улице.
Мужчины иногда могут утешить, часто они бывают грубыми, но в любом случае остаются загадкой, сказала себе Эдита, повернулась на бок и уснула опять.
13. Лондон
Чарльз Босток походил скорее на знатного щеголя, нежели на купца: длинные пшеничные волосы зачесаны назад и закреплены гребнями да лентами; одет с ног до головы в красный бархат, материю явно дорогую, пусть и запылившуюся в дороге; башмаки остроносые, из мягкой кожи – в таких красоты больше, чем проку. Но глаза – глаза прожженного торговца – смотрели холодно. Он восседал на огромном белом коне, в окружении немалого числа слуг, вооруженных до зубов: для защиты от разбойников. Купец развлекался беседой с цирюльником-хирургом, повозке которого позволил присоединиться к каравану вьючных лошадей, перевозивших соль с соляных копей Арунделя.
– Мне принадлежат три больших склада на реке, да еще арендую несколько. Мы, странствующие торговцы, создаем новый облик Лондона – значит, приносим пользу и королю, и всем англичанам.
Цирюльник вежливо кивнул; этот хвастун ему невыносимо наскучил, но он рад был ехать в Лондон под охраной вооруженного отряда: чем ближе к этому большому городу, тем опаснее становилось путнику на дорогах.
– А чем вы торгуете? – спросил он купца.
– В пределах нашего островного королевства я, главным образом, приобретаю и продаю изделия из железа и соль. Но покупаю и различные драгоценные вещи, каковые не производятся в нашей земле, доставляю их из-за моря. Шкурки зверей, шелк, всевозможные самоцветы и золото, необычные наряды, красители, вино, оливковое масло, слоновую кость, а также бронзу, медь, олово, серебро, стекло и тому подобные товары.
– Так вы, значит, много путешествуете в далеких землях?
– Да нет, хотя и собираюсь, – улыбнулся купец. – Я ездил однажды в Геную и привез оттуда завесы для дверей – полагал, что у меня их возьмут более богатые собратья-купцы. Однако прежде, чем купцы взяли их для своих особняков, этот товар у меня буквально расхватали для своих замков несколько эрлов – те, кто помогает нашему королю Кануту править Англией40.
И я совершу еще по меньшей мере два путешествия, ведь король Канут обещает, что всякий купец, совершивший три плавания в заморские края в интересах английской торговли, будет возведен в тэны. Пока же я подряжаю других, чтобы путешествовали, а сам веду все дела в Лондоне.
– Не будете ли вы так любезны поведать нам, что нового происходит в городе? – попросил Цирюльник, и Босток снизошел к его просьбе.
Король Канут, сообщил он, возвел себе просторные палаты близ восточной стены аббатства в Вестминстере. Король-датчанин возбудил в английском народе немалые симпатии благодаря тому, что издал недавно новый закон, наделявший всякого свободного англичанина правом охотиться на принадлежащей ему земле. Раньше таким правом пользовались лишь король и его придворные.
– Отныне каждый землевладелец может добыть себе косулю, и он на своей земле сам себе король.
Рассказал Босток и о том, что король Канут унаследовал от брата своего Харальда датскую корону и правил теперь и Англией, и Данией.
– Благодаря этому он становится господином всего Северного моря; он построил целый флот боевых кораблей, которые прочесывают весь пиратский океан и впервые за сто лет обеспечивают Англии безопасность и прочный мир.
Роб почти не прислушивался к их беседе. Когда делали дневной привал в Элтоне, они с Цирюльником дали представление – заплатили за право ехать под охраной купца. Глядя, как они жонглируют, Босток хохотал во все горло и неистово хлопал в ладоши. Робу он подарил двухпенсовую монету.
40
Кнуд, который был одновременно королем Англии, Дании и Норвегии, для удобства управления страной во время своих частых отлучек разделил Англию на четыре княжества, во главе которых поставил эрлов из традиционной англосаксонской знати. Это обеспечило прочность его престола, так как никто из эрлов не мог завладеть троном в одиночку, а сговориться им мешало соперничество.