Вера глядела на Генашио и улыбалась.
- Не беспокойся, мой дорогой Генашио, узнаю все, что нужно. И карты я куплю новые, и помещение найду, и книгу твою заберу.
От двухэтажного корпуса донесся крик, - Вера! Она поднялась и сказала, - думаю, через два дня все будет готово. Будет выходной. Начальства не будет, и мы спокойно удалимся отсюда. Ей так хотелось наклониться и обнять Генашио, но она сдержала себя и заторопилась на зов.
К Генашио подошел Толик и спросил, - что это за женщина? Ты же говорил, что никого здесь не знаешь.
Генашио молча улыбался. Сейчас он верил, что все получится, что все будет хорошо. По-другому и быть не может.
- Что ты молчишь? - приставал Толик.
- Давай я тебе, потом отвечу на все твои вопросы. Ты можешь узнать, где сейчас профессор и передать ему записку, - спросил Генашио.
- Записку передать не могу, не получится. А вот слова попробую донести, если он спать не будет, - ответил Толик.
- Тогда передай ему прямо сейчас: - Михалыч, будь готов к переносу, - сказал Генашио.
Толик на пару минут замер. Видимо, его сознание переместилось к профессору для передачи. Когда оно вернулось, то лицо его помрачнело.
- Без сознания профессор. Они ему вкололи что-то. Ничего он не слышит, - сказал Толик.
Глава 16
На следующий день небо хмурилось почти с самого утра. По тому, как мрачнело небо, должна была начаться гроза. На прогулке Вера снова подошла к Генашио. Тот сидел и смотрел, как взъерошенные воробьи делили корочку черного хлеба. Они дрались между собой, кричали и сильно напоминали обиженных людей.
- Здравствуй, Генашио, - сказала Вера, садясь на скамейку рядом, - печальную новость я тебе хочу сказать.
Генашио повернулся и встревоженно уставился на Веру. Что-то у нее не получилось.
- Да, все я нашла. Книгу тебе привезла, вот в сумке лежит. С комнатой решила, даже карты новые купила. А вот с профессором… - покачала головой Вера.
Генашио сразу подумал, что профессор умер. И черная туча неприятностей стала придвигаться все ближе и ближе. Так часто бывало в его мире. Когда цепочка бед приводила к трагедии.
- Узнала я от одной медсестры, что привезли новый препарат, и им начали колоть профессора. И что-то они перепутали, то ли дозу, то ли пропорции, только профессор превратился в растение, - Вера глубоко вздохнула, - и он даже не разговаривает. И скорее всего его спишут скоро.
- Что значит, спишут? - спросил Генашио.
- Это значит, перестанут считать нормальным человеком, и будет он доживать в четвертом корпусе, - сказала Вера, - а четвертый корпус, это где полностью люди- растения живут.
- И что с ними там делают?
- А ничего. Там они угасают постепенно. А так Петра Михайловича жалко. Хороший человек был, хоть и нудный. И как его жена переживет это? Хотя… она ничего и не узнает, - грустно вздохнула Вера.
Генашио стало страшно. Он никак не может здесь оставаться. Никак. Вот он какой будущий мир. Здесь делают опыты. И профессору не повезло.
- Нет у нас видимо таких лекарств, чтобы вернуть разум профессору, - сказала Вера.
Генашио хотелось возразить ей. Ведь можно попробовать другие методы.
- А что за лекарства ему давали? - спросил Генашио.
- Я же не специалист, Генашио. Как я могу знать.
- А ну-ка, дай мою книжку.
Вера полезла в сумку и, оглянувшись по сторонам, достала черную небольшую кожаную книжку и протянула незаметно Генашио. Тот взял книжку и неторопливо стал листать ее. Насколько он помнил, в книге не было ничего о душевных болезнях. Но сначала ему бы прочистить тело от лекарства. Обычно от отравления Генашио применял кровопускание и ставил пиявки, это кроме промывания желудка и клизмы. Можно попробовать. Но что дальше?
В его времени душевными болезнями считались такие, при которых человек начинал говорить что-то непонятное, вести себя так, как раньше не вел. И все начинали говорить, что в него вселился бес. И этих бесов изгонял священник. Обычно приглашали монаха, который вел праведную жизнь.
Но где взять такого монаха? Да, и согласится ли он? Генашио потер бороду, и тут ему пришла мысль, - а ведь можно попробовать изгнать беса самому. Опасно? Ну, конечно. Точно. Он однажды видел подобное в одной церкви. Очень страшная процедура была. Но она ведь помогла. И скрюченный парень, сын одного купца после шести часов изгнания беса, излечился. Он распрямился и спокойно, не хромая и с прямой спиной, вышел из храма.