— Ага, — кивнул Вадим, отходя. — Тогда лучше в восемь.
На улице моросил дождь.
Зябко кутаясь в плащ, Вадим проводил машину взглядом. Внутри него все клокотало. Ну, сволочи, подумал он с каким-то даже восхищением. Завтра же… Всех поголовно в расход… Совсем, скоты, оборзели… Триста баксов, а, каково?
Немченко открыл калитку, все еще негодуя.
Но когда он увидел новую дочкину «Хонду» криво припаркованную у ворот гаража, все прочие мысли вылетели из его головы. И дела, и Голос, и даже в конец охамевшие подчиненные — вообще все… Потому, что вдоль низкого бока совершенно новой спортивной машины шла широкая полоса свежесодранной краски. И обнажившийся металл тускло поблескивал в свете уличных фонарей.
Дочь оказалась омерзительно пьяна. Она сидела в мокрой кожаной куртке на диване в гостиной, откинувшись на высокие подушки. Из-под короткой юбки виднелись чулки со стрелкой, на высоких каблуках налипла грязь. В одной руке она держала литровую бутылку виски, а в другой — сигарету, которой без надобности размахивала в воздухе, осыпая пеплом и ковер, и себя, и своего мученика-бойфренда, умудрившегося продержаться рядом с ней рекордное время — почти два месяца. Впрочем, Вадим был абсолютно уверен, что этот подвиг юноша совершил только благодаря собственной беспросветной умственной отсталости. Немченко даже и не помнил толком, как его звали: то ли Валя, то ли Коля. Поэтому для себя он именовал парня коротко: бойфренд.
— А… Папахен пришел, — расплылась Маша в пьяной улыбке. — Здоровеньки булы.
Вадим немедленно пожалел, что не продолжил беседу в ангаре еще на пару часов. Бойфренд блеснул очками в сторону прихожей.
— Добрый вечер, Вадим Дмитриевич, — поздоровался он. Ну, прямо английский лорд, не больше, не меньше, подумал Вадим.
— Привет, — буркнул Немченко, снимая ботинки. — Что случилось с машиной?
— Это долгая история, — ответила Маша.
— С удовольствием послушаю, — кивнул Вадим.
— А что слушать-то? — рассеянно пожала дочь плечами. — Результат налицо. Надо в ремонт везти.
— А денег у тебя, естественно, нет, — заметил Вадим.
— Откуда же у меня деньги? — искренне удивилась Маша. — Карточка на этот месяц — ту-ту…
— Значит, все уже со счета выгребла, — констатировал Немченко, доставая из бара коньяк. — А что — пошла бы, заработала…
— Как?
Вадим налил себе стакан и, повернувшись, смерил ее оценивающим взглядом.
— Обычно. Долларов тридцать за тебя дадут. Ночей десять — и машина в порядке…
— Вадим Дми… — начал было возмущенно бойфренд.
— Не лезь, — отрезал Немченко. — А то пойдешь сейчас на свежий воздух, понял? Так что там с историей?…
— Ты меня так низко ценишь?! — возмутилась Маша. — Всего — тридцать???…
— Ошибся, — хладнокровно поправился Вадим, делая глоток. — Двадцать девять.
Бутылка с виски просвистела мимо него и исчезла в глубине кухни. Там что-то посыпалось и неприятно зазвенело разбитое стекло.
— Ты!.. Ты!.. — вскочила Маша с дивана. — Ты мне не отец больше!.. Ты!..
— Ключи и документы на стол, — невозмутимо потребовал Вадим, делая новый глоток. — И — марш в свою комнату.
— Черта с два! — выпалила Маша. — Ты не заставишь меня…
— Хочешь поспорить?
Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
— Не заставишь…, — уже неуверенно повторила дочь.
Немченко поставил бокал на стол и хрустнул пальцами.
— Мальчик, — посмотрел Вадим на бойфренда. — Ты на машине?
— Э… Нет…
— Тогда немедленно и тихо поднимаешься на третий этаж в гостевую комнату. Где гостевая — знаешь?
— Э… Да…
— И до утра я от тебя не слышу ни звука. Понял?
— Но, Ва…
— Ты понял?
— Да, Вадим Дмитриевич.
— Уходи.
Проследив за его неуверенным подъемом по лестнице, Вадим перевел взгляд на дочь.
— Ключи и документы, — приказал он.
— Ты мне не отец… — произнесла дочь одними губами. — Ты — садист и мясник…
— Ага, но благодаря этому ты ведешь свою развеселую жизнь…
Когда, наконец, расплакавшаяся Маша удалилась к себе, Немченко сел на диван и плеснул еще немного коньяка.
Смотреть, что там из кухонной утвари пострадало от меткого броска, совершенно не хотелось, а хотелось напиться до чертиков и выйти повыть на луну. Любящая дочь и любящий папа… Садист и мясник… Алкоголичка и шлюха… Настоящая семейная идиллия из мексиканского сериала. Когда умирает жена и оставляет их один на один, словно пауков в банке…