— Тебя невозможно будет убить обычными, человеческими методами, — произнес Тарас, а Максим внезапно поверил.
— Что я должен сделать? — после паузы спросил он.
— Прежде всего, пообещать, что когда все закончится, ты станешь работать на меня, — сказал Тарас и вдруг рассмеялся. Максим недоуменно на него посмотрел. — Извини, — оборвал тот сам себя, — просто, когда я произношу эту фразу, многие начинают странно на меня косится. Ну, знаешь, всякая чушь. Приходит человек в критический жизненный момент и предлагает панацею в обмен на преданность. Выглядит, будто я души приобретаю, нет?
— В общем, да, — тоже улыбнулся Максим через силу. Он не смог бы сейчас отреагировать даже на «Мистера Бина».
— Так вот, — сказал Тарас, — запомни, моя фамилия — Петровский, а не Люциферов. Хотя методы те же…
— Методы у всех одинаковые, — буркнул Максим.
— Да… И, последнее. Мне нужны несколько абсолютно честных ответов. Готов?
— Конечно.
— Ты не знал на самом деле?
— Нет.
— И ничего тебя не настораживало?
— Нет.
— Ты сожалеешь?
У Максима хрустнули скулы.
— Я проклинаю тот день, когда я пришел работать к Семену, — твердо ответил он. — Я ненавижу себя за свою слепоту. И я презираю людей, с которыми и на которых я работал.
Внутри него вновь волной поднялась ненависть.
— Успокойся, — сказал Тарас. Он задумался на мгновение, словно к чему-то прислушиваясь. Наконец посмотрел на Максима и произнес:
— Я тебе верю. Мы тебе поможем.
Максим перевел дух.
Несколько раз вздохнул, пытаясь успокоиться.
— Что я получу взамен? — спросил он. — Ну, если пообещаю…
— Вот это… — Тарас сунул руку в карман пиджака и вытащил что-то маленькое, блестящее. Он взял это двумя пальцами и показал Максиму. — Взамен ты получишь лекарство. — Это оказалось капсулой с поблескивающей жидкостью внутри. — Оно сделает из тебя то, что ты хочешь. Плюс к лекарству — хороший заработок, карьера и различные материальные блага. Подходит?
— Три последних пункта — отлично. А вот что там? — Максим кивнул на пробирку. — Какая-нибудь наркота, которая превратит меня в Горца?
— Ты соображаешь, о чем говоришь? И вообще, заладил, тоже мне. Горец, Горец…. После приема ты станешь нечеловеком, способным выжить после пули в лоб. Это не бессмертие, Максим. Но, не бойся…. Внешне ты останешься прежним.
— А внутренне?
Тарас нахмурился, и устало вздохнул.
— Короче, — сказал он, — ты хочешь или нет?
Максим с сомнением поглядел на капсулу.
— Это точно не наркота?
— Точно.
— Я ведь сделаю анализ.
— Точно.
Максим потер лоб. Пожал плечами, размышляя.
Петровский ждал.
— Я обещаю, что после успешного разрешения всех проблем, я — ваш, — произнес, наконец, Максим.
В салоне повисла тишина, даже «Энигма», тихо игравшая в динамиках машины словно притихла.
— Прислушиваешься, не грянет ли гром с ясного неба? — ехидно спросил Тарас и протянул ему руку с капсулой.
А Максиму на мгновение показалось, что глаза его странно блеснули в темноте — или это только показалось?
Иван Житцов
Дом казался старым, хотя еще, наверное, смог бы пережить еще не один год.
На первом этаже Иван с Галиной облюбовали себе убежище. Свили семейное гнездышко, где предавались любви, мечтаниям о лучшей жизни и нередким ссорам. Хозяйственная Галька сволакивала в него все, что попадалось под ее хозяйственную руку. Старый телевизор, сломанная стиральная машинка, которую Иван еле затащил по обветшалым ступеням, облезлые книжные полки. Все это складировалось в комнате побольше — «гостиной», как ее называла предприимчивая Галька. А спали они с Иваном в соседней комнате, чуть поменьше, денно и нощно охраняя накопленные богатства.
Устало пошаркивая натруженными ногами, Иван поднялся по скрипящим ступеням подъезда. С трудом отворил застонавшую дверь. Их квартира была первой справа, сразу за давно мертвыми облезлыми почтовыми ящиками.
Иван сдернул тугой засов и зашел в прихожую. Прислонился спиной к двери, отдыхая. События сегодняшнего дня вспоминались с огромным трудом. Словно воспоминания прятались за непроницаемой ширмой, сотканной почему-то из боли и страха.
Иван совершил сегодня нечто ужасное. Что-то такое, что делать было совершенно нельзя. Играл с огнем? Иван толком не помнил.
Из неприятно пахнувшей темноты раздался знакомый голос. Демон был на месте, он ждал Ивана. Он никому не даст его в обиду.