Немченко снова пролистал файл Голоса.
Максим Дронов — идейный вдохновитель, главный разработчик и архитектор «Сигмы», прочитал Вадим.
Оба приятеля оказались крестными отцами легендарной «Сигмы» — мощнейшего синтетического наркотика, отправляющего каждый день на тот свет с добрый десяток людей. А Дронов был его архитектором.
Это тебе не сгоревший бомж, ошарашено подумал Немченко. Значит, говорите, Шептун их контору курировал?
Он подвинул к себе телефон.
Сегодня, пожалуй, предстоит еще одна встреча, подумал Вадим. С коллегами и недругами по общему цеху.
Тарас Петровский
На экране телевизора человек-факел неторопливо пересек две сплошных линии и шагнул за дымящуюся разбитую морду рейсового автобуса. Мгновение он, замерев, стоял, подняв ногу, потом начал ее опускать, завершая последний шаг.
Что-то темное большое сбило его, словно тряпичную куклу. Пронеслось дальше под режущий визг тормозов, и врезалось в фонарный столб, превратившись из неопознанного нечто в заляпанный грязью «КаМАЗ».
Тарас переключил канал.
Там человек-факел только начинал движение, делая первый шаг на проезжую часть.
— … камерами отделения милиции, установленными совсем недавно. Смертник до сих пор не опознан. Официальные лица утверждают, что…, — Петровский выключил звук.
— Концы в воду, — подытожил Вепрь. — Огонь, как и вода, стирает все свидетельства возможного личностного контроля.
— Значит, даже фрагменты не помогут? — спросил Кравченко по громкой связи.
Он до сих пор сидел в отделении милиции, разбираясь с официальными лицами.
— Скорее всего, нет, — вздохнул Вепрь.
— Как такое вообще могло случиться? — вмешался Петровский.
— Разбираемся еще, но уже кое-что ясно. Оказывается в конфискованных вчера вещах, присутствовала бутылка с бензином. Новый дежурный, не задумываясь, выдал ее вместе с остальными личными вещами.
— Прекрасно.
— Ну, да. И пока я на этого идиота бумажки заполнял, он себя полил из выданной бутылки и на выходе поджег. Зажигалка тоже, как выяснилось по описи, в личных вещах присутсвовала.
— Любопытно, — произнес задумчиво Вепрь, — а если бы у задержанного связка ручных гранат была конфискована, ее тоже бы обратно выдали?
Анатолий коротко хохотнул.
— Так, как собирать фрагменты? — поинтересовался он.
— Мир праху его, — ответил Вепрь. — Это бессмысленно.
— Заканчивай там и возвращайся в офис, — распорядился Петровский и отключил телефон.
— Значит, до сих пор никакой ясности? — спросил Тополев.
— Это он, — уверенно ответил Вепрь. — Почерк семейный. Наглый, нахрапистый. Поводил вас за нос в отделении, а потом все концы в воду. Причем, как! Всенародно, с помпой — вот, мол, посмотрите, каков я в деле. Очень любят они показуху, представители вымершей школы.
— А ведь я сталкивался с ним, — задумчиво произнес Антон. — Кстати, наверное, одним из первых в «Полночи». Именно из-за показухи и вспомнил.
— Вот как? — посмотрел на него удивленно Петровский. Открыв ящик стола, достал диктофон. — А вот с этого момента давай-ка поподробнее, Антон.
С Тензором Тополев познакомился на собеседовании.
Антон тогда занимался вопросами кадров для «Полночи» и каждый день сортировал легион шарлатанов всех мастей, стекавшихся в приемную по рекламному объявлению, в надежде найти хоть кого-то стоящего в этой куче навоза.
Объявление было простым и лаконичным:
«Компания набирает на работу людей, обладающих паранормальными способностями. Господ, не обладающих таковыми или думающих, что они ими обладают, просьба не беспокоить».
Контактные телефоны, адрес, факс.
В результате, каждый день приемная наполнялась телепатами, ведьмами и дипломированными магами, получившими дипломы от самого Сатаны. Посетители заговаривали секретаршу, гадали, малевали на стенах каббалистические знаки, а некоторые умудрялись прямо из кабинета связываться и получать инструкции от Вселенского Разума. Одним словом, ежедневно Антон оказывался в дурдоме, выхода из которого в ближайшей перспективе не предвиделось.
В один из таких наполненных событиями и откровениями о потусторонних силах дней, Тензор и появился в компании.
— Помнится, — продолжал Антон, — я на него сперва даже не обратил внимания. Обычный парень, невысокий, неброский, одетый обыкновенно — ну, там, джинсы, черная футболка, кроссовки — сидел себе в углу и, озираясь, рассматривал весь собравшийся заповедник. Я только выпроводил мастера телекинеза, которому для передвижения графина с одного края стола на другой срочно требовалось четыре тысячи долларов в месяц плюс машина с личным водителем, как этот парень, поднявшись, сообщил, что, наконец-то, подошла его очередь. На вид ему было лет девятнадцать-двадцать и, оглядев его с ног до головы, я, помнится, поинтересовался, а что, он, собственно, умеет. Мне коротко ответили — все. Тогда я и пригласил его в кабинет.