Оборотень обошел будку и посмотрел назад. Стоянка и дорога за ней представляли собой сплошное море грязно-бурых мокрых тел. Ворота трещали под их напором.
«Пора открыть голодным братьям проход», — подумал он.
Лезвия легко вспороли тонкий металл. Оборотень кромсал ворота, отбрасывая в стороны куски металла.
— Ба-ам…, — разлетелась одна створка.
Нетерпеливые тела хлынули в образовавшийся проход, падая и оскальзываясь в грязи.
— В-в-впер-ред бр-р-ратья! — взревел оборотень, отрывая вторую створку. — Впер-ред-д!
Вадим Немченко
Коля расслабленно лежал на откинутом сидении и наслаждался Энией, когда Немченко, распахнув дверь, молча и быстро стащил его на землю.
— Э! Ты че…? — едва успел возмутиться водитель, а Вадим уже волок его за шиворот к заднему входу.
— Быстрее, черт! — выругался он, швыряя ничего не понимающего Колю в руки парней Борзова.
Он залетел следом, переводя дыхание.
Сзади лихорадочно быстро заваливали проход.
— Стрелять умеешь? — посмотрел Немченко на затравленно озирающегося Колю.
— Да, шеф. А что случилось-то?
— Дождь сильный начался, — буркнул Вадим, вытирая пот со лба. Его куртка лоснилась от воды. — Переживали мы очень.
Он посмотрел на Сашка.
— Выдай ему ствол и посади наверх.
Саня кивнул.
Немченко посмотрел на ребят Борзова.
— Держитесь, хлопцы, — только и смог сказать он. — Держитесь сами и держите дверь. Если хоть одна тварь проскочит — нам всем хана.
Те переглянулись, передергивая затворы.
— Ну, тогда, с Богом.
— Твою мать, да что здесь происходит-то? — неуверенно ругнулся сзади его водитель.
Вадим смутно помнил, как оказался внизу, у главного входа. Только что вроде бы давал последние инструкции наверху, как уже смотрел через разбитое стекло широкой заваленной мебелью двери прямо на площадку перед зданием. Ощущение времени смазалось и стало гибким, словно резина.
Вокруг было мертвенно тихо, будто в кошмарном сне, только где-то сзади напряженно сопел в ухо Сашок. Даже шум непогоды за окнами куда-то исчез.
— Заткнись! — рявкнул на него Немченко, не оборачиваясь. Тот вроде бы даже дышать перестал, заметив только:
— С детства боюсь собак, шеф.
— Я тоже боюсь, — отрезал Немченко. — Но почему-то я Колю вытаскивать бросился. А ты, что в штаны наложил?
— Наложил, — виновато согласился Сашок. — До сих пор ноги как ватные.
Двое из людей Борзова, залегшие за перевернутым шкафом, напряженно переглянулись.
— Что ждем-то? — буркнул один, покосившись на Немченко.
Второй молча передернул затвор автомата.
— Да какая тебе разница, — безразлично произнес он.
— Вот они, — одними губами произнес Вадим, поднимая руку. — Шавки.
Первые собаки появились вдалеке, выскочив из марева ливня.
Первая шавка, вторая, третья. Позади них поселилась движущаяся темнота. Из нее выскакивали все новые и новые собаки. Они неслись к зданию, высунув языки и роняя пену с оскаленных клыков.
Десять собак, двадцать, тридцать.
— Волки, — поправил Сашок Немченко.
Они растекались словно волна, все ближе и ближе, заполняя своими телами окружающее пространство.
Вадим непроизвольно попятился.
— Боже…, — прошептал кто-то из людей Борзова.
— Огонь! — заорали где-то наверху. Там, захлебываясь, замолотил автомат. Второй автомат, третий. Собаки падали, словно подкошенные. Их предсмертный вой сливался с раскатами грома. Пули взвивались фонтанами выбитой земли и тут же оседали, прибитые к ней ливнем.
— Да что же это? — оторопело спросил сзади Сашок.
— Огонь! — заорал кто-то спереди. Загрохотал автомат. К нему сейчас же присоединился второй.
Вадим стиснул уши, не в силах отвести взгляда от площадки перед зданием. Собаки падали, сбитые пулями в полете, в прыжке. Кровь расползалась по сторонам. Они скулили и выли, они кувыркались и щелкали зубами от боли. Через считанные мгновения там уже была гора собачьих трупов. А новые собаки все прибывали и прибывали. Они запрыгивали на эту гору и, дергаясь в агонии, соскальзывали с нее, продолжая ползти к людям из последних сил. Ненависть горела в их глазах холодным и страшным огнем.
Кто-то исступленно закричал сзади.
Вадим обернулся и посерел.
Собаки, как смертники, ломились не только к забаррикадированным передним дверям. Они обошли здание сзади и теперь пытались проникнуть в него через закрытые задние входы. За разбитыми стеклами и за наваленной грудой мебели Немченко даже не мог разглядеть толком, что там происходит. Там колыхалась грязная неразделимая однородная масса. И там вспыхивало пламя автоматов.