— С кем? — оторопел Сашок. — Они-то нам на хрена сдались?
— Ты хочешь их волкам оставить? — хмуро глянул на него Вадим.
— А вы их с собой тащить хотите? — развел руками Сашок. — На фига козе боян?
Немченко взял его за грудки и рывком приблизил к нему свое потное серое лицо, перемазанное кровью, как у индейца на тропе войны.
— А мне с…, понял?! Я так решил и точка! Верно, Саня, каждый должен сам платить по счетам! — произнес он. — И тут ребята явно сильно задолжали кредитору. Но эти хлюпики, думающие, что они самые умные и пяти минут не продержатся. Им бы еще сиськи мамкины сосать, а не серьезными делами заниматься. Я не допущу бойню, Саня. Собирай наших, и ждите меня внизу.
Несколько мгновений Сашок смотрел на него, словно контуженный. Потом молча повернулся.
— И вот что еще, Саня, — поймал его за локоть Немченко. — Там внизу, нас ждут не маменькины сынки, а бойцы. Вот с ними, запомни, никакой жалости. Нам сейчас, уверен, предстоит драка за то, чтобы выбраться отсюда живыми. Быстро всех наших вниз к главному входу!
Пока Сашок собирал людей, Немченко поднялся наверх по лестнице. Дым добрался и сюда. В полутемной рекреации сидели на корточках кашляющие, задыхающиеся люди.
Немченко включил свет, оглядываясь.
Испуганные лица, глаза полные страха и надежды. Вадим быстро пересчитал оставшихся. Девять.
Он не знал, что с ними делать. Он совершенно не представлял, куда их девать. Протащить через кордон обезумевших собак всех девятерых было невозможно. Через них и двоих было не протащить. Спрятать в подвале? Туда уже приникли озверевшие шавки. Забаррикадировать в каком-нибудь углу? Все равно доберутся, рано или поздно. Может быть, расстрелять, чтобы облегчить мучения?
Решение родилось спонтанно, как вспышка.
— Кто-нибудь знает, как попасть на крышу? — обвел Немченко взглядом их серые лица.
Один из них в белой измазанной сажей рубашке и в совсем неплохом костюме поднял неуверенно руку. Как в школе, придурок.
— Я видел, как туда слесаря поднимались, — промямлил он.
Немченко испытал моментальное острейшее желание врезать, как следует по его одухотворенному лицу. Слишком уж он напомнил ему Машкиного инфантильного бойфренда.
— Веди, — приказал Немченко, мотнув пистолетом.
Парень поднялся, отряхиваясь от штукатурки.
— Быстрее! — рявкнул Вадим. — А вы чего все расселись? Особого приглашения надо?
Что же ты делаешь, Вадим, спрашивал он себя, подгоняя их стволом пистолета. Ты же теряешь время. Ты можешь не успеть вырваться со своими людьми. Ты променяешь их жизни на надежду для этих высокообразованных недоносков.
Я ничего уже не знаю, ответил сам себе Немченко. Я ничего уже не понимаю. Я вообще уже не знаю, жив ли сам или мертв.
Железная лестница на чердак маячила в конце коридора.
— Сюда, — мотнул головой проводник.
Вадим быстро поднялся первым и, поднатужившись, распахнул люк. Там наверху, было непривычно свежо, обжигающе холодно и очень мокро. Но и здесь уже воняло паленой псиной и пороховой гарью. Над головой сверкнула молния, а ледяная вода полилась ему на грудь.
Матерясь, Немченко выбрался на крышу. Сполоснул лицо и руки в глубокой луже.
— Все сюда, — скомандовал он, наклонившись вниз. — Быстро!
Дождь мгновенно превратил его одежду в мокрую тяжелую сбрую. Но после угара офисных коридоров, Вадим с наслаждением вдыхал свежий опьяняющий воздух.
Оставшиеся в живых сотрудники Борзова друг за другом выбрались на крышу. Им было холодно в своих костюмчиках. Они жались друг к другу, словно овцы на бойне.
— Все?
— Все, — кивнул проводник.
Его губы еле заметно тряслись.
— Навалите на люк что-нибудь сверху, — порекомендовал Немченко, окидывая их взглядом. — Сумеете? Найдете что-нибудь?
И тут случилось то, что Немченко никак не мог ожидать. Молодой парень, который вел его к люку, вдруг упал на колени прямо в огромную лужу и забился, словно в приступе лихорадки. Его лицо перекосилось и задрожало в рыданиях.
Вадим оторопел.
— Спасибо! Вам! — взвизгивая, закричал парень. — Спасибо! За нас! Всех!
И тут до Немченко дошло.
Твою мать!
Эти ботаники решили, что он ведет их на крышу расстреливать. Что бы безжалостно пустить в расход, как никому не нужный балласт. Как расходный материал, бесполезный и ни к чему особенно не пригодный.
И который наверняка только будет мешать им, воинам, путаясь беспрестанно под ногами.
У него свело скулы от накатившей злости.
— Стоять! — исступленно заорал он, размахивая пистолетом.