Пенни Джордан
Лекарство для двоих
ГЛАВА ПЕРВАЯ
– Мам, ты еще не готова? Я так нервничаю, как будто это мне предстоит произнести речь.
– Я не собираюсь произносить речь, всего лишь вручу чек доктору Хэнсону, – отвечала Лейси Робинсон на возбужденное щебетанье дочери.
Вообще-то Лейси слегка лукавила. Она действительно нервничала. Одно дело – собирать деньги на исследование редкой смертельной болезни, которой, так же как и гемофилией, заболевают только дети мужского пола. А вот выйти перед публикой и вручить чек на собранную сумму – это совсем другое дело.
Она уже не раз строго говорила себе, что подобная застенчивость просто смехотворна для женщины тридцати восьми лет, у которой девятнадцатилетняя дочь, но это не помогало. Ее по-прежнему мутило от страха.
– Я так горжусь тобой, ма. – Джессика пересекла кухню и крепко обняла мать. Дочь была на целую голову выше ростом. Но сходство между ними было несомненным. Те же густые темные блестящие волосы, те же большие серые глаза и неожиданно пухлые губы, только в чертах Лейси угадывалась ранимость, которой и в помине не было в ее энергичной дочери.
– Лично я не сделала ничего особенного, – возразила Лейси. – Прославлять и благодарить следует людей, которые отозвались на наш призыв о помощи и дали деньги.
– Ну, конечно, – согласилась Джессика. – Однако именно ты все организовала, именно ты обратилась с этим призывом.
– Только потому, что на работе услышала о малыше Майкле Салливане. Мне стало его так жалко. До сих пор не понимаю, как Деклану и Кэт удалось справиться с такой трагедией. Ведь до крошки Майкла они потеряли двоих детей из-за того же самого наследственного заболевания…
– Майкл выздоровеет? – тихонько спросила Джессика.
– Полностью – никогда, но на деньги, которые мы собрали, будут проводиться дальнейшие исследования, которые ослабят губительное воздействие болезни на центральную двигательную систему. Кроме того, теперь, когда появилась возможность выделить ген, вызывающий это заболевание… Одним словом, теперь, когда научились определять пол эмбриона на самых ранних стадиях беременности, родители могут давать жизнь только девочкам, которые тоже являются носителями пораженного гена, но хотя бы сами не заболевают.
– Ты имеешь в виду, что и Салливаны могли бы теперь иметь только девочек?
– Да.
– Ладно, что бы ты ни говорила, я все равно тобой горжусь, – ласково повторила Джессика и добавила: – И я очень рада, что презентацию проводят сейчас, когда я дома.
Студентка первого курса Оксфорда, Джессика через несколько лет станет первоклассным специалистом. Если Джессика гордится ею, любовно думала Лейси, то насколько же больше она сама гордится дочерью!
Жизнь не баловала Джессику, единственного ребенка, безотцовщину… Лишенная многих преимуществ, доступных ее сверстникам, девочка могла бы вырасти упрямой и обидчивой, замкнутой и несчастной, а она с самой колыбели была веселым, счастливым ребенком.
Лейси было свойственно не ставить себе в заслугу хорошие качества дочери. Друзьям она часто говорила, что не имеет никакого отношения к успехам дочери в учебе и к ее превосходным спортивным достижениям. Эти качества – одаренность – Джессика унаследовала от отца.
– Вернись, мамочка! Ты где? – Джессика, улыбаясь, помахала рукой перед лицом матери. – Знаешь, что я думаю? – глубокомысленно заметила Джессика десять минут спустя, когда они уже направлялись в машине Лейси к центру города, где должна была состояться презентация. – Я думаю, что доктор Хэнсон к тебе неравнодушен.
Лейси вспыхнула жарким румянцем. Она ничего не могла с этим поделать. Ее кельтская прозрачная кожа всегда ее выдавала.
Заметив эту предательскую реакцию, Джессика рассмеялась, а потом спросила почти серьезно:
– Почему ты так и не вышла замуж во второй раз, ма? То есть я хочу сказать, я знаю, что ты любила отца, но, после того как он тебя бросил, после того как все закончилось и вы развелись… неужели ты никогда… неужели у тебя никогда не было?..
– …другого мужчины? – подсказала, криво усмехнувшись, Лейси.
Она всегда старалась быть с дочерью честной и откровенной. Правда, до сих пор эту тему они не обсуждали, но Лейси чувствовала, что теперь, живя вдали от дома, Джессика начала задавать себе вопросы о прошлом своей матери, о ее жизни, сравнивая, возможно, с жизнью других женщин такого же возраста.
– Ну, поначалу я была слишком… слишком расстроена… слишком…
– …опустошена, – подсказала Джессика. – Я понимаю, это мой отец, но как он мог так с тобой поступить?..
– Его нельзя обвинять, Джесс. Он просто разлюбил меня. Такое случается.