- Простите, - сказал Николай Иванович, выходя.
Вернувшись через пять минут, он сконфуженно объяснил:
- Домоуправ. Просит, чудак, чтобы я жильцам лекцию прочитал. О международном положении. - Он сокрушенно махнул рукой, забарабанил по столу. Потом воскликнул: - Что ж это я! Сейчас чай поставлю. Вот у меня и повидло...
- Нет, нет, спасибо. Мы только что из чайханы, - сказал Гектор.
- Ах так, - пробормотал Николай Иванович. - Ну а Харилай? Харилай что вам сказал?
- Он предлагает собрать Всемирный Совет.
- И правильно! - обрадовался Николай Иванович. - Вот и я так считаю. А вы, вы-то сами как думаете, голубчик?
Утром явился связной от соседей справа и сказал Дятлову, что они отходят на юг и через десять - пятнадцать минут с их стороны надо ждать немецкие танки.
- Мы перехватили радиограмму бошей: они собираются отрезать нас от Дрома. Речь шла о десанте.
- Похоже, только мы мешаем немцам замкнуть кольцо, - сказал Дятлов Декуру, когда связной ушел. - Пройдите по траншеям, Жак. Поговорите с ребятами. Сейчас будет... Да что там, сами знаете.
Декур исчез.
- Базиль, - сказал вдруг Пьер, - что вы тогда говорили про будущее?
- Тебе не хотелось бы слетать на тысячу лет вперед, малыш? В гости.
- Сказки, Базиль.
- Вовсе нет. Ладно, мы еще потолкуем об этом. А сейчас... - Дятлов обернулся к д'Арильи, - уходите, право. Эрвье вас ждет.
- Подождет.
Д'Арильи остался. И был убит в самом начале боя. Тихо скользнул по стенке траншеи и сложился на дне, устроив голову на горке пустых пулеметных лент.
А когда немцев отбили, пришел Буше.
- Представь себе число песчинок на этом берегу. - Широкое движение руки над охристой уходящей вдаль полосой, и взгляд Пьера послушно оторвался от нежной зелени миртовой рощи, следуя за приглашающим жестом. - Число капель в этом море. Представь себе пустоту. Всякая мысль есть мысль о чем-то. Чтобы мысли рождались и жили...
Волны мерно ударяли в берег, на секунду возникала и таяла белая молния пены.
- Мыслимые же формы суть идеи, сущности вещей. Идеи блага, истины, красоты - это сущие реальности, но они бестелесны, мир их совершенен и вечен. - Курчавый бородач в белом хитоне светлыми глазами смотрел на Пьера.
"Суть, сущие, сущности". Пьер потерянно моргал.
- Не люди ли придумали эти идеи, Платон? А ведь люди не вечны, - сказал юноша с широким гладким лицом.
- Я отвечу тебе так, Харитон. Души вещей живут до своих жалких воплощений, наряду с ними и после них. А людям, - Платон поднял палец, свойственно стремление обратить свою смертную природу в бессмертную и вечную, идеальную. Что есть счастье, свобода, жизнь человека в сравнении с государством, то есть идеей человеческого сообщества!
На всхолмии под высоким синим небом стоял беломраморный храм. Шесть кариатид западного портика смотрели в море, второй портик легкой ионической колоннадой открывался им навстречу.
За спинами учеников мелькнула голубая туника Елены. Она перехватила взгляд Пьера и подошла.
- Вам не нравится?
- Что вы, напротив, - сказал он. - Где мы?
- В Пирее, - прошептала она.
- А мне показалось...
- Да ты меня не слушаешь! - загремел философ, но сразу же смягчился. Ты, видно, утомлен дорогой, и мысли твои рассеяны. Я понимаю твое нетерпение: попасть сюда в пору жатвы в год великих Панафиней и пропустить облачение Паллады в пеплос - это невозвратимая потеря. Ступай же, не теряй времени.
Толпа учеников двинулась вслед за Платоном к храму, оставив Пьера с девушкой на развилке дорог. Он снова взглянул на портик, перед глазами встала картинка из школьного учебника.
- Ведь это Эрехтейон?
- Да, - сказала Елена.
- Так он ведь в Афинах. А вы сказали, мы в Пирее.
- Какой вы, право, педант. Это во Второй зоне, где властвует Кукс, там все до ниточки, до последнего гвоздика... У нас проще. Разве этот холм над морем не лучшее место для такого храма? Идемте скорее, а то мы пропустим самое интересное.
Процессию они догнали через полчаса. Ладья с желтым флагом колыхалась на плечах мужчин в складчатых хитонах. За ними, оглашая воздух ревом и блеянием, шли коровы и козы с вызолоченными рогами, гонимые юношами и девушками под жертвенный нож.
- А почему все смотрят на этот желтый флаг? - спросил Пьер.
- Перед вами тот самый пеплос - знаменитый плащ, в который облекают Афину каждые четыре года. Лучшие вышивальщицы города трудились над ним, изображая сцены гигантомахии: Геракла с натянутым луком, саму Афину, придавившую Сицилией могучего Энкелада...
В этот момент из рядов гоплитов, топающих по свежим коровьим блинам, вышел стройный воин и, раздвинув толпу зевак, радостно бросился к Пьеру.
- Дружище, наконец-то я вас нашел! - закричал он, швыряя на землю шлем с конской гривой и прочие медные предметы. - Дать себя увести моему конкуренту! Меня же лишат премиальных, посадят на гауптвахту, отлучат от церкви и сошлют на галеры. Ну Елена, ну лань Керинейская, - говорил он уже девушке, глядя на нее с восхищением.
- Нечего возмущаться, Гектор. Забыл, как в прошлом сезоне умыкнули у нас ганимедянина? А Пьеру у нас понравилось. Платон его, правда, чуть не усыпил...
- Говорил, что ни в грош не ставит человека, когда речь идет о благе человечества? - Гектор улыбнулся Пьеру.
- Я не уверен, что правильно понял. Я немного запутался, пока слушал, сказал Пьер.
- Еще бы! Когда мы вернемся, я сведу вас в Скотопригоньевск. Там Иван Карамазов в два счета докажет вам, что все обстоит как раз наоборот.
- Опять в российские снега? - сказала Елена. - А меня вчера звали в Четвертую зону. Там скачут на мустангах по красной степи, плывут по большой реке на колесных пароходах и поют спиричуэлы. Не хотите?
- В другой раз. А сейчас мне надо сообщить Пьеру нечто важное.
Уже отойдя на порядочное расстояние, они услышали голос Елены:
- Эй, шлемоблещущий Гектор великий! Захвати свои железки, их надо сдать в костюмерную!
- Итак, Пьер, завтра первое заседание Всемирного Совета, - весело объявил Гектор. - Я должен познакомить вас с Кубилаем. Это режиссер, которому поручено подготовить вашу роль на Совете. Вечерком вы немного порепетируете...
- Вы с ума сошли, Гектор. Какой режиссер? Какая роль? Нет, меня вы играть не заставите. Я должен паясничать, не будучи даже уверен, что вы мне поможете? Неужели нельзя прямо ответить, спасете вы мою дочь или нет. Скажете нет, я сяду в свою машину и уеду. Не знаю, правда, куда попаду, но вам что до этого. Вы пока сыграете во что-нибудь веселое. В инквизицию, в Бухенвальд, например.
- Ну-ну, Пьер. Успокойтесь. Уехать вам так просто все равно не дадут. Подумали вы о том, что, свалившись невесть откуда в наше время, нанесли, мягко выражаясь, чувствительный щелчок по нашим причинным цепям? Подготовительная комиссия Совета гудит, как тысяча муравейников. Полеты во времени допустимы только с причинными компенсаторами. Но ваш-то, простите, драндулет ими не снабжен. Он, кстати, вообще больше не способен работать. Так что прекратите бунтовать. - Гектор ласково улыбнулся.
Пьер подавленно молчал.
- Да будет вам! Не отчаивайтесь. Все не так скверно. Соберется Совет, потом другой. Люди там головастые, режиссеры толковые. Придумают что-нибудь. А сейчас пойдемте к Кубилаю. Очень приятный человек, талантливый.
Знакомиться пришлось на каком-то банкете. Люди, шум. Невысокий юноша с нежно-зеленой косынкой вокруг хрупкой шеи застенчиво посмотрел на Пьера сквозь дымчатые очки, пробормотал что-то, отведя взгляд, и сделал попытку скрыться.