Но в этот раз воспоминания были другие. Я наблюдал их со стороны, и от этого становилось хуже.
— Он грустит, подойди, обними его, — маленький я кивнул тёте и подошёл к отцу, крепко обняв его своими маленькими руками, но отец лишь толкнул его прочь от себя, с презрением в глазах. Словно чужого, прокажённого.
И я видел, как больно было, лёжа на земле, видеть это в глазах родного отца, и лишь тётя пыталась ему что-то сказать, но он словно не слышал, или не хотел слушать…
— За что? — в этот миг вся боль, копившаяся годами, снова вырвалась наружу. Всё, что я прятал столько лет, не показывал никому, вырвалось в виде крика.
— Зачем я вам! Зачем снова мучить и показывать всё это! Вам мало того, что я пережил, так вы хотите напомнить это!
Я не знал, кому это кричал, но был уверен в том, что это кто-то услышит и прекратит пытку. Для людей нет ничего хуже, как пытка воспоминаниями, особенно если они так болезненны как мои, и тот, кто это делал, знал это. Ведь удары по самому больному жалили, как пчела.
Не успел я этого сказать, как оказался в помещении. Небольшая комната и… до боли знакомая.
На стенах обои с персонажами сказок, две кровати, в разных углах помещения, два столика для письма, большой шкаф.
— Рики, постой, я не успеваю, — двое подростков открыли дверь комнаты, где я стоял и, побросав рюкзаки на пол, завалились на кровати.
— Миссис Хедрикс слишком строгая, я правильно ответил на тест. Так чего она придирается?
— Ладно тебе, Рики, попробуй переделать задание и… — их голоса стали затухать у меня в сознании. Да мне и не хотелось это слушать. Я смотрел на молодого Рики и не мог поверить в увиденное: он здесь, живой, хоть я и не могу дотронуться до него, но я могу видеть, слышать. Тогда почему это не приносит никакой радости, а лишь укол в сердце?
— Уилл… зачем, зачем ты убил меня? — я обернулся на его голос и увидел перед собой взрослого друга. Именно таким я запомнил его перед тем, как придать тело земле.
— Рики, я… я не хотел, чтобы так вышло, — в голове перемешались все мысли, сознание было спутанным и я не понимал, что происходит.
— Погибнуть должен был ты, а не я! Мой отец… Ты видел, каким он был на моих похоронах. Он любил тебя, как сына, как родного, а теперь… Что ты сделал со мной! С моей жизнью! Зачем!! Даже после потери силы ты всем приносишь одни несчастья, лучше бы ты сдох где-нибудь, чтобы другие не мучились! — в его глазах горела ненависть. Я никогда не видел его таким… Неужели он всегда так думал обо мне?
— Нет, не говори так. Тебя нет, это иллюзия, ты умер!! — я схватился за голову, закрывая глаза и пытаясь внушить себе, что это всё ложь и Рики умер.
— Нет, я не умер, я здесь так же, как и все, кого ты погубил.
— Нет, нет! — я почувствовал, как нечто схватило меня за руки и ноги, прижав к полу. Я не могу шевельнуться.
— Ты испортил жизни многим, Уилл, мне казалось, мы друзья… Ты убил меня, — я открыл глаза и увидел перед собой лица тех, кого мне довелось хоронить. Рики, мама, пациенты, все. Их потухшие глаза были наполнены злобой, в них горела ярость и злость за разбитые жизни и надежды.
— Нет, не правда, — сопротивляться становилось всё сложнее, и я взмолился.
— Я не хотел, чтобы так вышло, простите, простите за всё. Я… я, — дыхание прерывалось, я чувствовал, что проваливаюсь вместе с ними.
— Это такая боль, ты потерял всё, что у тебя было: родных, друзей, у тебя не осталось равным счётом ничего, — этот голос, я не видел его источник, но он был знаком.
— Отец! Прошу, помоги, — мои глаза бешено искали его среди тех, кто держал меня.
— Спасти… Спасти себя можешь только ты сам, сынок. В эту яму тебя загнала та боль, которую ты так прятал в себе. Как бы грустно это ни звучало, но ты сам себя погубишь. Может, сейчас до тебя дойдёт этот урок.
— Урок? Сейчас не до уроков! — я ощутил ладонь его руки у себя на груди, и мне стало так больно, словно сердце вырвали вместе душой. В очертаниях произошедшего я видел лишь тёмное, пульсирующее пятно, которое с каждой секундой пульсировало всё реже.
— Эта тьма, она всю жизнь находилась в твоём сердце. Тьма, которую ты породил сам. Здесь всё: и вина за их смерти, и попытки всех спасти с помощью своей психологии и поиска лекарства, которого нет. Ведь это всего лишь предлог, способ уйти от боли и проблем, связанных с ней. Но знаешь в чём истина? Нет? А я скажу. Истина в том, что от себя не убежишь, сколько не пытайся.
Его слова… Сейчас я понимал, что он прав. Всю жизнь я винил себя в том, что случилось, и вот опять, все они лишний раз напомнили о том, что от себя не уйти. Я боролся с болью, которая росла после каждых похорон, после каждого не спасённого мной человека, смерть Рики стала больнее всех. Тогда, когда я поверил, что смогу покончить с этим раз и навсегда, я всего лишь запечатывал ещё одну дверь своей души.
— Ты прав, я всегда бегал от себя, и Рики тоже прав. Я не умею отпускать прошлое, и я знал, в конечном итоге оно меня может погубить. Мама, пациенты… мой лучший друг. Я рождён, чтобы ломать судьбы других, не по своей воле, но так происходит. Но я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь: я никогда не сдавался, я верю, что все они хотели бы, чтобы я жил. Жил, несмотря ни на что, — я резко освободил руку от тех, кто ее держал, и схватил руку отца. Теперь я видел его чётко и ясно.
— Я никогда не сдамся, и я найду лекарство, чтобы спасти людей, — в этот момент пол подо мной провалился, и я вместе с ним, сжимая отца за ворот куртки, провалился вниз. И я видел в этот момент, как лица Рики и других преобразились, провожая нас уже тёплым взглядом.
Я не знаю, повлияло ли моё признание на них или нет, но одно я усвоил: нельзя всё скрывать в себе, иначе рано или поздно погубишь тебя.
***
Лео сидел у двери уже почти полностью исчезнувшего лабиринта, наконец, он нашёл способ вытащить Уилла, но каким вернётся его друг? Лео видел, что пришлось ему пережить и не мог понять, почему в воспоминаниях оказался Крис, ведь отца Уилла не было с ними, когда они оказались в лабиринте. Или они что-то упустили? Так или иначе, Лео нашёл его и намеревался спасти.
— Уилл, я надеюсь, что ты выбрал правильный путь. А пока что я подготовлю тебе портал. Если не поторопимся, мы оба застрянем тут. Навсегда…
Лео обернулся уже к разрушенному лабиринту, внимательно всматриваясь в темноту, которая осталась после всего.
— Ну же… Должно было сработать! — панель управления лабиринтом мигала зелёным, говоря о том, что проход должен был открыться.
— Они должны быть здесь! — кот дёрнул ушами, прислушиваясь к голосам.
— Как они нашли нас? — его зрачки расширились в ужасе. Он понимал, что времени почти не осталось — если Уилл не появиться сейчас, их всех убьют.
— Где же вы? — кот нажал на кнопку в панели, и дверь, разделяющая его и лабиринт, стала закрываться. Он понимал, что тем самым запрёт их навсегда от внешнего мира, но люди магистра были рядом и они были вооружены.
— Лео, мы тут! — отец вёл меня под руку, ведь самому мне было тяжело идти. В голове был сильный шум, а перед глазами ничего не было видно. Отец вёл меня всё быстрее, стараясь как можно скорее приблизиться к коту. Заметив нас, Лео оказался рядом.
— Скорее, дверь закрывается! — Крис бросил взгляд в сторону двери: массивная железная плита опускалась всё ближе к полу. Нужно было спешить.
— Лео, ты первый, мы следом, — дверь, через которую они появились, закрылась, когда все покинули портал. Теперь было главное не застрять в лабиринте, ведь в этот раз мы не сможем выбраться из него никогда.
Я почувствовал как меня положили на пол и толкнули так, что я проскользил по полу. Позже я снова оказался на ногах и, не ощущая земли под собой, не мог понять, что происходит. Меня словно несли… Хотя я не чувствовал ни клетки своего тела…