— Это… это всё чушь! — я швырнул папку ему в лицо, не видя, как оно поменялось на моих глазах. Как и удара справа, который прилетел мне точно в нос.
— Может это тебя остудит, — парень потёр руку, которой только что привёл меня в чувства и, подняв документы, аккуратно сложил мне обратно в сумку.
Он единственный, кто позволял себе такого рода действия, слишком давно мы с ним дружим.
Я сел на стул, потирая кровоточащий нос.
— Уже третий раз за год. С такими темпами ты мне его сломаешь так, что никакой врач уже не поможет, — тот убрал мою руку от того, что теперь можно называть органом дыхания и одним резким движением вправил его на место.
— Чёрт возьми, Рики! Хоть ты и врач, но предупреждать надо, — Рики — отменный хирург, но его методы… Короче говоря, оказаться на его столе я никому не пожелаю.
— Зато как новенький, — он взял мой бокал с виски и выпил залпом.
— Спасибо. Я… я сам хотел его выпить. Хотя да, сколько раз заказываю, так и не решаюсь. У меня опустились руки — на мгновенье я был готов снова сорваться, — взяв в руки уже пустой стакан, я стал смотреть сквозь его прозрачное стекло. Но видел лишь отблески огней бара.
— Тебе нельзя. Сам знаешь.
Кто-то срывался, убивая себя, кто-то, уходя в отрыв, не вылезал из клубов. А кто-то, как я, пил и принимал наркотики. Рики нашёл меня на одной из улиц города, и мало кто знает, как долго мне пришлось лечиться. В свои 15 лет я уже 5 лет жил на улице, уходя в нирвану. И только он знает, что мне пришлось пережить. Я благодарен ему во всем и больше всего боюсь, что и он исчезнет…
— Меня хочет видеть департамент завтра, — Рики аж закашлял от услышанного.
— Департамент? Что им от тебя надо?
— Не знаю, но тебе не кажется это странным? Сначала магистр выставляет меня полным идиотом, критикуя мои исследования, а теперь, спустя 2 года, Департамент пожелал меня видеть. Как бы это не оказалось очередной западнёй.
— И что ты решил, пойдёшь? — я понимал его беспокойство. Идти наперекор департаменту равносильно самоубийству. В нашем мире они решали все, даже, что говорят по телевизору. Поэтому никакой паники среди людей пока нет… пока.
— У меня нет выхода. Не приду — заставят, — вибрация в кармане брюк заставила меня отвлечься от грустных мыслей.
— Опять она? — через плечо он увидел, кто звонит, и, тяжело вздохнув, положил руку мне на плечо с видом Конфуция, который сейчас выдаст какую-нибудь философскую и поучительную мысль.
-Ни слова, — я сразу просёк эту идею и, сбросив вызов, вернул телефон в карман.
— Как скажешь, — тот поднял руки, словно сдавался полиции, мельком поглядывая на часы.
— Спасибо, дружище. Яблочный сок, пожалуйста, — я повернулся к бармену, который встряхивал в воздухе очередной коктейль.
Он делал это очень умело и профессионально. Левитация — отличная способность, но далеко не редкая. Выходя из дома можно часто увидеть, как целые семьи парили в воздухе, словно огромные птицы.
Вскоре я получил свой стакан сока и, быстро опустошив его, мы заплатили по счёту и стали собираться на выход.
— Расскажи мне потом, как прошла встреча, — Рики пожал мне руку и, застёгивая пальто на ходу, в спешке отправился из бара.
— Вечно спешит, — я было уже хотел отправиться следом на выход, как дорогу мне перегородил мужчина. Его лицо было бледным, как снег, а глаза красные, словно он не спал ночами.
— Простите, разрешите пройти, — только я хотел обойти незнакомца, как тот схватил меня за руку резким движением, поворачивая меня к себе лицом.
— Ты убил их, ты убиваешь всех, кого любишь… Скоро. Уже скоро… — он отпустил мою руку и быстрым шагом отправился в сторону выхода. Я же остался стоять посреди зала, пытаясь прокрутить в голове услышанное, а после быстро, почти бегом отправился к двери, пытаясь не потерять из виду этого парня. Но я слишком долго медлил и когда вышел из бара, запыхавшись, стал осматриваться вокруг.
— Что за… — пустынная улица, лишь порывы ветра были слышны в далеке. Ни машин, ни людей.
— Ушёл, чёрт! — недовольно ругнувшись, я отправился в сторону дома. Но его лицо еще долго стояло у меня в голове, такое чувство, что этот парень обратился ко мне непроста.
— Я дома, — в гостиной горел свет и шумел телевизор. Судя по голосам, тётушка с соседкой смотрели ток-шоу.
— Уильям, ужин на кухне. Мы с миссис Мартой смотрим шоу Клинка, — та весело засмеялась, услышав очередную шутку юмориста в телевизоре, и полностью углубилась в просмотр.
— Хех, смотрите, не лопните от смеха, — конечно, это был сарказм, и, конечно, она его не услышала.
На столе стояла тарелка с тёплым ужином и чашкой чая.
— Пахнет вкусно, — быстро расправившись с пастой и грибами, я отправился в комнату. Только там я чувствовал себя спокойно и уединённо.
— Так, поздно уже, — на часах половина первого, а я до сих пор не сел за работу.
— Стоп, почему тут ничего нет? — в панике я вывернул рюкзак и, не найдя папку с бумагами, осел в ужасе.
— Не может быть… Я оставил её в баре?! — бегом я схватил пальто и, спустившись по лестнице, выбежал из дома, ловя на ходу воздух, пробегая марафон от дома до бара, нарушая все правила дорожного движения и культуры человека, толкая прохожих, встречающихся по пути.
-Нет, нет, нет! — я пришёл, но было слишком поздно. Заведение было закрыто и раньше, чем в 11 утра, не откроется.
— Чёрт тебя подери, — от злости я ударил по двери ногой. Но она не вылетела, как это происходит в кино.
— Чтоб тебя! Дешёвая пивнушка! — развернувшись, я отправился обратно в сторону дома, в этот раз не спеша, стараясь остыть. Ведь от того, что я злюсь, дверь бара сама по себе не откроется, хотя раздавшийся сзади скрип говорил об обратном.
Остановившись, я медленно обернулся и увидел открывшуюся дверь бара, которая, на заметку, минуту назад была заперта!
— Что за… — сделав пару шагов, я подошёл к ней и заглянул во внутрь. Но кроме сплошной темноты ничего не увидел.
— Простите, дверь была закрыта, и я… — ощущение того, что я не один, заставило отступить обратно к двери.
— Есть кто? — но в ответ лишь тишина. Я наконец нащупал ручку двери, но… как так!
— Закрыто?! — в панике я стал дёргать ее, но эффекта никакого.
— Это не смешно! Я знаю, вы здесь, выходите немедленно!
И ничего же не видно, надо найти хоть что-то.
Я стал не спеша продвигаться вглубь помещения в поисках какого-либо оборонительного предмета, швабры там или стула.
— Отлично, — нащупав стул, я взял его и поставил перед собой. Постепенно глаза привыкали к темноте, но не настолько, чтобы видеть, как днём.
— Уильям Вельмонд… 24 года. Рост 180 см, работает психологом в центре реабелитации человечества, основанном относительно недавно. Врач, который лечит души, но не может вылечить собственную. Первый, кто потерял способность в 8 лет, — этот голос. Он был близко, но я не видел откуда он шёл.
— Я рад, что ты ознакомлен с моей биографией, но чёрт возьми. Кто ты такой? — я быстро осматривался, ища этого человека.
— Ты притягиваешь смерть, Уильям. Все, кто был рядом с тобой, так или иначе умерли. Тебя самого от себя не тошнит? Твои пациенты, Линда, даже твоя мать… Как ты живёшь, осознавая, что их больше нет, и ты продолжишь терять их? — голос то отдалялся, то приближался. Я не мог понять откуда он исходит и продолжал теряться, сохраняя оборонительную позицию.
— Ты тот парень? Я не знаю, что тебе нужно от меня, но тебе меня не запугать, — я постарался сказать это уверенным и даже дерзким голосом.
— Мы еще встретимся. Задумайся над тем, что я сказал тебе. Люди не должны иметь способности.
Звук сигнализации резко дал по ушам, отчего я выронил стул. Я закрыл уши руками, заглушая его, как только можно. Холод прошёл сквозь моё тело, и последнее что, я помню, испуганное лицо моего друга, который склонился надо мной.