– Давайте вот здесь и присядем.
Софрин был несколько удивлен таким предложением. Неужели в этом огромном здании нет другого, более уединенного места? Но сел рядом, в свободном последнем ряду.
– Скажите, Нонна, вы близкие подруги с Екатериной Богачевой?
– Да. А что? – она непонимающе посмотрела на него.
– Как часто вы видитесь?
Девушка увидела, что он ничего не записывает, и сразу осмелела.
– Раньше, когда вместе работали, часто. Почти каждый день. Потом она вышла замуж и оставила работу. Но встречаться продолжали, хотя и реже. Она и сюда к нам заглядывала. А что такое?
– Это вы познакомили ее с Артуром Карловичем Гукком?
– Н-да. Давно.
– А сами вы с ним видитесь?
– Довольно редко.
– Не могли бы вы подсказать, где я бы мог его найти? – невинным тоном поинтересовался Софрин.
– Ну, дома, надо полагать.
– А где-нибудь еще, кроме московской квартиры, он мог бы находиться?
– Нет. Я и на этой-то была у него пару раз. А что, это связано как-то со смертью Леонида Георгиевича?
– Так вам, Нонна, известно об этом?
– А как же. Катя моя подруга. Да и так половина Москвы знает. А что?
Эти ее постоянные «а что?» начинали Софрина раздражать. Сообщать, что Гукка ищут как подозреваемого в убийстве, он не собирался. Но и чувствовал уже, что сейчас из нее ничего больше не вытащить. И сделал последнюю попытку.
– Нет, что вы. Просто Катя переживает. У них были очень дружеские отношения. А тут пропал человек. Нет его нигде. А такого за Гукком раньше не замечалось. – Девушка понимающе кивала головой. Софрин продолжал: – Возраст. Мало ли что могло случиться. А найти человека – это наша работа. Вот и делаем все возможное.
Нонна сочувственно и, как показалось Софрину, искренне развела руками.
– Но это действительно все, чем я могу вам помочь.
– А кто вас познакомил с Артуром Карловичем? – задал он приготовленный напоследок вопрос и уставился на нее, с нетерпением ожидая ответа.
С ответом она помедлила.
– Один мой хороший старый знакомый.
– И как зовут вашего хорошего старого знакомого?
Девушка молчала.
– Такой хороший и старый, что вы даже имя забыли?
– Геннадий… Карамышев.
Вот тут Софрин достал ручку и блокнот.
– Извините за бестактность, работа такая… Как найти вашего знакомого? Я бы хотел и с ним поговорить о Гукке. Может, он поможет нам?
Девушка явно смутилась. Опустила огромные ресницы, что-то быстро соображая. Софрин пришел на помощь. Достал визитную карточку.
– Вот, возьмите. Пусть перезвонит мне сам. – Он поднялся. – Не буду больше задерживать. Спасибо за беседу.
– Так я же вроде ничем и не помогла. – Она тоже поднялась, опять превратившись в диву подиума.
– Ничего, это тоже результат, – своим ответом Софрин поверг спутницу в новую волну смущения.
Они вышли из зала. Прошли к бару. Мраморная лестница напротив уводила вниз.
– Нравится ваша работа? – вежливо поинтересовался Софрин.
Девушка просияла.
– Очень. Другой не представляю… До свидания, мистер Холмс. – И вплыла в открытую дверь полутемного бара, тряхнув напоследок роскошными каштановыми волосами.
Немного обескураженный таким обращением, Софрин все же успел заметить «кофейного» незнакомца, одиноко восседавшего за столиком. К нему и направлялась Нонна Алешина.
На улице у самого входа в дом моделей Софрин заметил черный «БМВ». Когда он входил, машины не было. Рядом покуривал, облокотившись на раскрытую переднюю дверь, здоровый парень. Бритая наголо голова пускала солнечные зайчики. Другой сидел внутри. Из салона доносился затасканный хит группы «Руки вверх»: «Ну где же вы, девчонки, девчонки, девчонки, короткие юбчонки, юбчонки, юбчонки…»
Софрина уже мутило от этой песни, и он поспешил к метро.
В конторе он задержался допоздна. Прокручивал в голове разговор с моделью. Ничего нового и интересного не находил. Хотя, скорее всего, это и не последняя встреча.
То, что старика Гукка нет дома, стало известно еще вчера. Грязнов первым делом послал туда людей. Везде пока только нулевой результат. Знакомый Алешиной, естественно, так и не позвонил.
"Магнитофонная звукозапись допроса в качестве свидетеля начальника охраны семьи Богачевых. Крым, Гурзуф. 24 августа, 13.00 – 13.35
Турецкий. Какие функции вы осуществляли при Богачеве?
Трофимов. Был начальником его службы безопасности.
Турецкий. Звучит громко. И сколько у вас было сотрудников?
Трофимов. Вы имеете в виду в доме? Поскольку в концерне Леонида Георгиевича существует отдельная структура, собственно там работает целая охранная фирма.
Турецкий. К этому вернемся позднее. Так сколько у вас было сотрудников в гурзуфском доме Богачева?
Трофимов. Кроме меня – еще шесть человек.
Турецкий. Как давно работала ваша команда?
Трофимов. Почти полтора года.
Турецкий. Состав менялся? Кого-то увольняли, приходили новые люди?
Трофимов. Ни разу.
Турецкий. Каковы были ваши функции?
Трофимов. Абсолютно стандартные. Охрана членов семьи. К дочери был прикреплен постоянный человек, а сам Леонид Георгиевич и его жена персональных телохранителей не имели. У нас просто была посменная система. Не меньше двух человек всегда дежурили в доме.
Турецкий. И в ночь убийства Богачева?
Трофимов. 19 августа – трое. Я, Раструба и Кныш.
Турецкий. Опишите подробней, как это происходило.
Трофимов. Да чего там описывать?! Сидели в караульном помещении, ну есть у нас такая комната на первом этаже. Каждый час Кныш или Раструба выходили во двор и проверяли, все ли спокойно. На это уходило минут по пять.
Турецкий. Вы можете уточнить, кто и когда выходил в интервале между тремя и пятью часами утра?
Трофимов. Сейчас посмотрю график… Значит так. Раструба выходил в 3.40, а Кныш – в 4.15. Но это была простая формальность.
Турецкий. Почему?
Трофимов. Да потому что мы были оснащены всеми необходимыми средствами слежения. Не скажу, чтобы Леонид Георгиевич был сильно подозрительный человек, но зайти в дом так, чтобы это не отразилось на наших экранах, нереально. Но и это еще не все. Все входы были оборудованы идентификационной дактилоскопической системой.
Турецкий. Это еще что такое?!
Трофимов. Ну, ведь чисто теоретически телевизоры, на которые попадает вся видеосъемка, можно заблокировать…
Турецкий. Да?
Трофимов. Я же сказал: чисто теоретически. Вы кино смотрите? Американские боевики. Так вот, в доме был заведен такой порядок: если ночью кто-то выходил из дому или, наоборот, появлялся, он прикладывал свою ладонь на входе к специальной идентификационной пластине. Естественно, все отпечатки ладоней домочадцев были занесены в память, так что это являлось своеобразным паролем, пропуском. А если они нарушены, моментально поднимается тревога.
Турецкий. Ничего себе. А вы говорите, Богачев не был подозрительным человеком.
Трофимов. Не был. Эту систему я ему посоветовал внедрить.
Турецкий. Чем мотивировали?
Трофимов. У сослуживца Богачева похитили сына.
Турецкий. Вот как? Расскажите об этом случае.
Трофимов. Ну, я особо не в курсе. Знаю только, что его удалось вернуть.
Турецкий. Выкупили или освободили?
Трофимов. Как-то договорились. Этим занималась СБ «Махаона».
Турецкий. Вот как, а официальные органы привлекались к этой операции?
Трофимов. Нет, таково было условие переговоров с похитителями.
Турецкий. Как зовут сослуживца? И когда это было?
Трофимов. Лапин. Петр Евдокимович. С полгода назад.
Турецкий. И после этой истории Богачев решил усилить охрану своей семьи?
Трофимов. Видимо, так.
Турецкий. " Последний вопрос. Вы знали, что в сейфе у Богачева хранятся драгоценности и деньги?
Трофимов. Знаете, когда у богатого человека в комнате сейф, немудрено предположить, что он хранит в нем что-то ценное.
Турецкий. Спрашиваю еще раз. Вы знали, что в сейфе Богачева – бриллиантовые подвески и восемь с половиной тысяч долларов?