Селия помедлила. Она хотела выразить свою признательность, но не знала, как это сделать, чтобы не давать ему ложных надежд. Чувство вины победило.
— Если ты еще не ел, заходи к нам. Нэнси сказала, что к моему возвращению ужин будет готов, и я уверена, что на тебя тоже хватит.
— М-может, в другой раз? Я п-пока не возвращаюсь в Систерс.
— Ладно. Тогда в другой раз.
Селия сидела в кабине пикапа и смотрела, как Сайлас идет через сквер к своему «Джипу». Он был лучшим мужчиной на свете, и тоска по нему опутала ее сердце.
Селия складывала и расправляла брошюру. За последние пару недель ее желание посетить группу поддержки для биологических матерей только возросло. Она отвергла эту идею из-за того, что ехать до Юджина два с половиной часа, но, когда от раздражения чуть не швырнула ноутбук через всю комнату, поняла, что ей необходимо поговорить с другими женщинами, которые понимали бы, что она испытывает. Теперь ей нужно было придумать, как туда добраться.
— Сайлас, сделай погромче, — попросила Нэнси.
Программа новостей сделала сюжет про Фестиваль лоскутного шитья в Систерс, и сегодня его показывали.
Сайлас увеличил громкость, и они вместе смотрели, как журналист берет интервью у мэра и Вэл.
— Я ужасно выгляжу. Почему никто мне не сказал, что в этой рубашке я такая толстая?
Нэнси было видно на заднем плане, она резала ткань, пока Вэл давала интервью.
— Вы выглядите отлично, — сказала Селия.
— Камера прибавляет десять фунтов, — добавил Сайлас.
— Больше похоже на пятьдесят, — пробормотала Нэнси себе под нос.
Репортаж заканчивался подборкой самых впечатляющих лоскутных одеял под веселенькую мелодию банджо.
— Получилось неплохо, — сказала Нэнси, когда репортаж закончился.
Сайлас выключил телевизор:
— Получилось здорово.
Нэнси повернулась к Селии:
— Что это у тебя? Хочешь затереть бумагу до дыр?
Селия расправила брошюру.
— Это про группу поддержки, о которой говорил мне мистер Уокер. Для биологических матерей.
— Какая хорошая мысль. Ты пойдешь?
Селия пожала плечом:
— Я очень хочу. Но это в Юджине.
— Далековато. — Нэнси увидела лицо Селии и добавила: — Но ты можешь взять мою машину. Когда это?
— Завтра днем.
— Блин. Завтра я записана к врачу.
Селия прикусила губу и спросила:
— Как думаете, я могу взять пикап?
— О, дорогуша, не думаю, что это хорошая идея. Эта развалина может даже не доехать до Юджина.
— Можешь взять «Джип». — Селия и Нэнси удивленно посмотрели на Сайласа. — Он все равно б-будет стоять возле работы.
— Может, ты возьмешь отгул и отвезешь ее туда? — сказала Нэнси. — Я переживаю, что ей придется ехать одной так далеко.
Не дожидаясь, пока она закончит предложение, Сайлас покачал головой.
— Не могу. Но она может взять его.
Селия отказывалась признавать, что была немного разочарована тем, что он так быстро отклонил предложение Нэнси.
— Т-ты сможешь подвезти меня на работу утром? — спросил Сайлас.
— Конечно.
Нэнси все еще выглядела обеспокоенной, но Селия сделала вид, что не заметила. Она не хотела, чтобы Сайлас передумал.
Глава 39
Селия повернула на Сикамор-стрит и вытянула шею, высматривая номер дома. Учитывая растущего внутри ребенка, откуда могло взяться место для огромной пустоты, которую она ощущала в животе? Единственное, что помогало ей двигаться к встрече группы поддержки, — это знание, что Сайлас и Нэнси станут расспрашивать, а ей не хотелось признаваться, что она струсила, или, хуже того, лгать им. Особенно, когда Сайлас доверил ей свой «Джип».
Здание было из темно-серого камня и выглядело готическим и зловещим, можно было легко представить, как в такое место приходят женщины, чтобы принести своих детей в жертву кричащим горгульям. Селия отчитала себя за то, что позволила воображению увести ее в сторону.
Когда Селия вошла, одиннадцать женщин повернулись к двери. Одна встала и сделала несколько шагов вперед, чтобы поприветствовать ее, а несколько других расширили круг и придвинули еще один стул.
— Мы только начали, так что ты ничего не пропустила. — Женщина, которая, похоже, была главной, пожала Селии руку и показала ей на свободный стул. — Мы собирались представиться друг другу. Вы можете рассказать столько, сколько пожелаете. Меня зовут Ивонн, и я социальный работник. Я люблю работать с биологическими матерями, потому что сама была такой, так что я вас понимаю. Мне было шестнадцать, когда я отдала ребенка. Сейчас ему двадцать семь лет, и у него есть свой ребенок. Джеки, будешь следующей? — Она коснулась ноги женщины, сидевшей слева от нее.
У Джеки были короткие африканские кудряшки, и она была худой как тростинка, за исключением живота, который выглядел так, будто она может родить сегодня, прямо в этой комнате.
— Меня зовут Джеки, и я на тридцать девятой неделе. Я хожу сюда уже почти шесть месяцев. Я отдам девочку паре, которая живет в Фениксе. Надеюсь, ей понравится пустыня и она не будет меня ненавидеть.
— Я была в Фениксе. Твоя дочурка его полюбит, — сказала блондинка, сидевшая рядом с Селией.
— Фиона? — обратилась социальный работник к миниатюрной девушке с короткими коричневыми волосами.
— Меня зовут Фиона. Мне семнадцать лет. Я на двадцать второй неделе, и на прошлой неделе узнала, что у меня будет мальчик. Я еще не выбрала семью.
Следующая женщина не стала ждать приглашения. За исключением социального работника, она выглядела самой старшей в комнате.
— Меня зовут Энди, и я должна родить на Рождество. Пожелайте мне веселого Рождества. — Селию поразил ее резкий тон. — Мой скоро уже бывший муж думал, что сможет вынудить меня сохранить брак, сделав беременной, но он ошибся. Я его не перевариваю и ни за что не оставлю его ребенка. Я бы сделала аборт, но практически слышу, как мать грозит мне из могилы. И вот я здесь. Жду, когда смогу отправить этого ребенка в новый дом в Колорадо, чтобы вернуться к своей жизни.
Женщина сложила руки на груди и сердито уставилась на следующую.
Селия с интересом слушала истории всех женщин. Все они были такими разными: по возрасту, жизненному опыту и чувствам. Когда подошла ее очередь, она глубоко вдохнула и напомнила себе об обещании, которое дала по дороге в Юджин. Несмотря ни на что, она будет абсолютно честна.
— Меня зовут Селия. В следующем месяце мне исполнится двадцать один.
— С наступающим, — сказала Джеки.
Селия улыбнулась ей.
— Спасибо. Мой ребенок должен родится одиннадцатого декабря. Я забеременела, потому что меня изнасиловали.
Пара женщин ахнули, и Ивонн подняла руку, чтобы утихомирить их.
— Я еще не выбрала семью. Я так боюсь ошибиться, что меня это парализует. — Несколько женщин понимающе кивнули. — Но я хочу, чтобы у него было все самое лучшее.
После знакомства женщины проговорили почти два часа. Несколько раз они передавали по кругу коробки с бумажными салфетками, и к тому времени, как встреча закончилась, Селия ощущала родство с большинством из них.
— Я рада, что ты пришла, — сказала Ивонн у питьевого фонтанчика после собрания.
— Я тоже. Не знала, что поездка будет стоить того, но оказалось именно так. Мне лучше, как будто я не отличаюсь от остальных.
— Иногда кажется, что никто не сможет понять, как будто мы единственные на свете чувствуем такое, но это не так. Все мы испытываем страх и одиночество и спрашиваем себя, правильно ли поступаем. Даже Энди. Хорошо разговаривать друг с другом, чтобы мы знали это.
Селия улыбнулась и кивнула.
— Мне нужно было услышать, что другим тоже было сложно выбрать семью. Мне казалось, я застряла. Каждый раз, когда я смотрю на потенциальных родителей, мне кажется, что меня вырвет. Я не хочу ошибиться.