Шум собственной крови в ушах всё нарастал, когда Сэта услышала глухой стук о пол рядом с собой. Та миловидная девушка, это точно была она. Механическое движение головы, чтобы просто подтвердить свою мысль и неожиданная всепоглощающая боль затмила сознание. Очередной приступ нагрянул обезоруживающе рано и с новой ещё более ужасающей силой. Резко дёрнув головой обратно, так и не успев обернуться, Сэта пошатнулась и замерла. Сердце вновь сдавила привычная тяжесть, заставляющая мир в глазах расплываться, а тело каменеть без движений, чтобы облегчить остроту боли. Дыхание замедлилось настолько, что казалось оно и вовсе ей не нужно.
Тяжёлая рука подтолкнула к тёмной лестнице справа от входа, и боль ударила с новой силой. Слёзы выступили на глазах, грудь пронзила тысяча тончайших игл. Сэта медленно спускалась вниз по ступеням, привычно стараясь не показывать своего состояния. Звуки утонули в глухом, неприемлемо быстром, сердцебиении, а кровь, казалось, просто перестала бежать по венам. Девушка попыталась успокоиться, по опыту зная, что скоро приступ пройдёт.
Новое помещение, в которое они спустились, не уступало предыдущему в атмосфере и количестве крови, однако оно было в два раза больше. По обеим сторонам вдоль длинной комнаты тянулись всё те же привычные железные прутья, а в центре между камер на широком выцветшем от времени столе стояла одинокая, покрытая паутиной взамен хрустальных нитей, серебряная жирандоль. Новая вспышка боли. В этот раз приступ не собирался отступать. Тяжесть нарастала, и каждый шаг отдавался болью, словно удар ножа в самое сердце. А затем попытка глубоко вздохнуть и ещё один приступ растаял без больного предупреждения, оставив лишь новую строку воспоминаний.
Девушка облегчённо глубоко вздохнула в туже секунду, когда внезапно полетела на пол одной из камер. Неудачно приземлившись на локти, она перевернулась на бок. Уставшая, измученная голодом, жаждой и болью, что до сих пор была с ней и чувствовалась, благодаря свежим воспоминаниям, она глубоко вдохнула зловонный запах новой камеры и, не сопротивляясь упорному позыву, погрузилась в сон без сновидений.
Глава 4. Имена и вопросы. Свобода и клетка
Десять лет назад.
— Ваше Величество, — кареглазый мужчина в чёрном, потрёпанном временем балахоне, склонился в поклоне. — Лекарство…
Статный высокий престол около сорока лет в кафтане из парчи зелёного оттенка, с вышитыми на нём причудливыми узорами золотой и красной нитью, спокойно смотрел на подчинённого, расположившись на массивном золотом троне, искусно выполненном в виде гигантской птицы. Слухи таили в себе правду, а название говорило само за себя. Мастерство исполнения «Гордости королей» завораживало. На вертикально распахнутых крыльях, чьи дыбившиеся в разные стороны тончайшие перья служили небольшими подлокотниками, невероятно длинная шея, что изгибалась вверх, изображая собой спинку трона и яростно растопыренные когти, угрожающе направленные на любого, стоящего впереди. Завершал потрясающий вид длинный хвост, подогнутый вперёд, перья которого буквально устилали собой весь возвышающий трон подиум, создавая впечатление ослепляющего золотого ковра, с торчащими вверх острыми перьями. А в самом верху спинки золотого творения чётко виднелась голова птицы, выдвинутая вперёд, с раскрытым клювом и чёрными глазами, пугающе и неотрывно смотрящими за всем в тронном зале. Такими же чёрными камнями, что переливались на свету золотисто-красными оттенками, но меньше размером был создан рисунок из тонких линий у основной, единственной ножки трона изображающей собой скалу, из которой как казалось, был выточен сам трон. Потрясающий золотой шедевр мастеров великого королевства Маарос, а главное его незаменимой столицы Маода, прославившейся богатством и красотой, восхищал и устрашал собой любого, кто пожелает встречи с правителем.
Коингром Родорэл-Фэл Девятый — вот уже двенадцать лет как занимал этот искусный престол. Его знали как человека хладнокровного и решительного, каждое слово которого следовало исполнить сию же секунду, ведь свой гнев король выплескивал, самолично рубя головы всякому желающему и нет. Между тем король был любим дамами: он имел резкие черты лица, широкий подбородок и массивную шею, всегда носил короткую бороду и убирал длинные каштановые волосы в низкий прямой хвост. Всё это привлекало к нему самых разных дам со всего королевства, жаль только сейчас перед ним стояла не дама, а самая настоящая проблема.