Затаившие дыхание зрители неотрывно наблюдали за вышедшими девушками, увлечённо тыкая пальцами в каждую и явно обсуждая их. Хотя были и те, кто просто не замечали происходящего в центре, аккуратно проталкивая лакомства в небольшое отверстие в своих масках. Юноши в белых одеждах и ошейниках стояли поодаль каждого мраморного ряда и высматривали подзывающие их руки, чтобы в очередной раз поднести напиток и угощение хозяину, что мог, смеясь, подёргать его за волосы или пребольно ударить, прибывая в игривом настроении. И именно эти слуги, у которых на руках глухо позвякивали цепи — не носили масок. Только они, среди всех людей на трибунах.
В ноздри ударил стойкий запах благовоний и духов, спёртый воздух туманил тверезую голову. Почувствовав в груди тяжесть, Сэта немедленно пришла в себя, мысли сосредоточились на новом приступе, что был так ни кстати. Она осмотрелась. Уже все девушки встали на свои места, и один из охранников в серой форме торопливо шёл в её сторону. Сэта, не дожидаясь его прихода, встала с ближнего края на пустующее по её мнению место. Краем глаза она заметила, что охранник развернулся и, не собираясь больше его нервировать, подняла голову в сторону трибун, вторя другим девушкам.
Сердце бешено колотилось, но приступ пока не ощущался, толи он был так слаб и пройдёт незаметно, толи он выжидает своей очереди в её и без того дрожащем теле.
Прошло ещё некоторое время, прежде чем за спиной раздался громкий голос.
— Доброй ночи достопочтимые дамы и господа! — закричал мужчина, судя по голосу, стоящий где-то на трибуне. — Хочу в очередной раз открыть ежегодный и долгожданный Карнавал рабов! — поднялась волна бурных аплодисментов и счастливых возгласов. — Все вы прекрасно знаете наши порядки, все вы наши любимые гости. Но по законам вновь хотелось бы предупредить всех, присутствующих здесь славных и глубокоуважаемых людей, чтобы они крайне внимательно прочли разложенные на каждой скамье листовки с правилами Чертога рабов в этот праздничный вечер. — Он сделал небольшую паузу, а затем вновь неожиданно закричал. — Время пришло! И как всегда, мы начнём со свежих, только что сорванных бутонов, оплетающих собой опыт и кровь…
С каждым словом кричащего кожа покрывалась мурашками, а когда он закончил, дверь вновь распахнулась, заставив Сэту дёрнуться. Совсем рядом с ней прошли двое мужчин в кожаной броне и с длинными мечами в руках. Она хотела повернуть голову, чтобы получше рассмотреть всё, но сразу же обнаружила рядом с собой человека в серой форме.
— Даже не вздумай. Вам запрещено двигаться, даже пальцем шевелить не советую. Один шаг или попытка уклониться, будут стоить тебе жизни. Всё поняла? Бери её за руку и не отпускай, пока не прикажут. — Сказав это, мужчина схватил её за плечо и потащил вправо, замыкая круг из девушек, а затем он подошёл ещё к двум рабыням, видимо объясняя им тоже, и скрылся за белой дверью.
Теперь девушки стояли огромным ровным кругом, держась за руки и подняв бледные лица к зрителям. Толпа гудела и аплодировала, пока кто-то один не начал скандировать слово «бой» и народ быстро подхватил эту затею, пропитываясь азартом и предвкушением.
В горле совсем пересохло, в ушах звенело как никогда, а девушек, с которыми Сэта держалась за руки, трясло с такой силой, будто они не дрожали от страха, а бились в конвульсиях. Мысли витали между зрителями и тем, что медленно закручивалось в центре... А затем боль. Толпа взревела одновременно, но её гомон на несколько секунд стал совершенно беззвучным. Кровь бурлила в ушах и теле. «Приступ» — отдалось в голове тихим эхом. Девушка ожидала ещё, но ничего не последовало. Только она успела подумать, что боль словно была другой, как чувства, наконец, обострились, и стало ясно — по спине растекается нечто обжигающее. Она хотела повернуться, но её правую руку сильно сжали. Верно. Она и забыла, что им нельзя двигаться. Ещё секунда и боль повторилась с такой силой, словно левую лопатку вновь и вновь пожирал огонь. Жгучая, острая, пульсирующая боль. Белый костюм неторопливо багровел, еле доставая бедра. Опустив глаза в пол, ей оставалось лишь надеяться, что рана не глубокая.