— Да нет же, — смеюсь я и поворачиваюсь, чтобы он оглядел меня.
Он с сомнением смотрит на меня.
— Короткая.
— Не такая уж и короткая. А сапоги ничего, крутые.
Я поднимаю ногу, рассматриваю черные кожаные сапоги с шипами, которые прислала Даллас. Они немного велики, но я надеюсь, что поэтому они не будут слишком натирать.
Ни я, ни Джеймс не заинтересованы в том, чтобы выходить, но теперь, когда я одела эту короткую черную юбку с порванной футболкой, и на мне столько макияжа, что моя семья не узнает меня, я чувствую себя… хорошо. Как будто сегодня вечером я могу побыть другим человеком.
— Если ты будешь так одета, все кончится тем, что я подерусь с кем-нибудь, — говорит он.
— Я знаю, — я улыбаюсь. — Даллас с остальными ждут в основном помещении, так что нам, наверное, лучше поторопиться, пока она не разозлилась еще больше.
— А это возможно? — говорит он и подходит к тумбочке. Вытаскивает из вещмешка футболку и поворачивается ко мне. Он не брился, и на щеках у него щетина, а под глазами круги.
— Слоан, — спрашивает он, — ты уверена, что это хорошая мысль?
Что-то беспокойно шевелится у меня в животе.
— Я уверена, что это ужасная мысль, — говорю я, — но я не знаю, что еще делать. Мы можем отказаться, даже сбежать вместе с Лейси — но правда в том, что нам некуда бежать. Мы не можем уйти, не получив ответов, или все кончится тем, что мы будем беззащитны, и нас заберут в Программу.
Джеймс замирает, думает над моими словами, но у него, видимо, нет лучшего плана, потому что он снимает футболку и надевает через голову чистую. Я жду у двери, но потом замечаю, что на мне еще надето кольцо, то самое пластиковое кольцо, которое Джеймс подарил мне у реки. По сравнению с одеждой для взрослых, которую я ношу, оно выглядит по-детски, так что я снимаю его и кладу на тумбочку. Джеймс вопросительно поднимает одну бровь.
— Оно слишком милое, — говорю я и улыбаюсь. Джеймс снова смотрит на мою одежду и, тяжело вздохнув, соглашается. Сегодня вечером я — другой человек.
* * *
Я вижу, что все собрались в общей комнате, и выглядят они настолько нелепо, что я начинаю думать: у меня галлюцинации. Даллас, вся в черном и красном, похожа на готичное привидение. Кас стоит рядом с ней, его длинные волосы закрывают лицо, глаза подведены. Все, включая меня, выглядят так, как будто вышли из какой-то любительской пародии на «Семейку Адамс».
— Одежда у меня не свосем подходящая, — говорит Джеймс.
— Да нет же, — говорит Даллас и улыбается. — С тобой все отлично. Я наделась, что сегодня вечером ты поведешь. Нам нужно, чтобы за рулем был кто-то, кто прилично выглядит. Ты не можешь быть еще более незаметным.
Я закатываю глаза и отворачиваюсь. Говорить ей, чтобы она не обращала внимания на моего парня, кажется как-то по детски, и я хочу верить, что выше этого. Но если она сделает это снова, я, может, ей глаза выцарапаю.
— И где это место? — спрашивает Джеймс.
— Клуб на улице Келси, в двадцати минутах отсюда. Я покажу.
Джеймс кивает, но потом замечает что-то. Я смотрю в ту сторону и вижу Лейси, которая стоит в дверях. Она не одета как для клуба самоубийц. Наоборот, на ней мешковатые штаны и футболка, которая ей велика, и на которой написано OREGON DUCKS.
— Я неважно себя чувствую, — говорит она. Ее лицо без макияжа резко выделяется на фоне накрашенных лиц. — Поеду в следующий раз.
Кас сразу подходит к Лейси, касается ее руки. Он что-то шепчет ей на ухо, и через секунду Лейси смотрит на него и медленно кивает. Я хочу знать, что сказал Кас, что такого он знает о Лейси, чего не знаю я. Она мой друг — а он просто парень, которому она сломала нос. Кас кладет ей руку на плечо и хочет увести ее, но я быстро выбегаю за ними в коридор.
— Лейси, — зову я ее. Она оборачивается и смотрит на меня усталыми глазами.
— Пожалуйста, не волнуйся за меня, Слоан, — говорит она. — Это вредно и для тебя, и для Джеймса. Мне просто нужно немного поспать, вот и все. Иди развлекайся — завтра поговорим.
— Я останусь с ней, — говорит Кас, — я уже много раз был в клубе самоубийств. Один вечер Даллас переживет без меня.
Он поворачивается к Лейси и мягко улыбается ей, но она не улыбается в ответ. Наоборот, ее глаза беспокойно бегают по комнате, как будто все, что ей нужно — сон. И одиночество.
— Думаю, мне не следует оставлять тебя, — я иду к ней, но Лейси напрягается.
— Слоан, — говорит она, — я люблю тебя, но пожалуйста, ничего личного. Обещаю. Я просто устала, и я не была одна с тех пор, как уехала из Орегона. Мне просто нужно немного пространства.