— Я хочу тебя, — бормочу я. Внезапно я понимаю, что нуждаюсь в нем, нуждаюсь в этой близости так, как никогда раньше. В силе наших объятий, в его губах, прижатых к моим —
— Слоан, — говорит Джеймс, отводя мои руки от себя. Он наклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза и улыбается. — Хотя больше всего на свете я хочу снять с тебя этот нелепый наряд, я бы хотел сделать это наедине.
Он кивает подбородком на происходящее вокруг нас, и я вспоминаю, что мы на людях. Я потираю лоб, пытаюсь разобраться в ощущениях. Быстро моргаю и смотрю на Джеймса.
— Экстази? — спрашиваю я.
— Наверное. Но я не понимаю, зачем они добавляют его в напитки. В любом случае, надо убираться отсюда. Давай найдем Даллас.
Когда он говорит о ней, я кривлю губы, но мы все равно начинаем ходить по клубу и искать ее. Все лица словно в тумане, и чем больше я пытаюсь сосредоточиться на них, тем сложнее это становится. Лица накладываются на лица, повсюду голоса — в моей голове. Я замедляю нас, так что Джеймс прислоняет меня к стене.
— Жди здесь, — говорит он, — я сейчас вернусь.
Я смотрю, как он растворяется в толпе, потом прислоняюсь к стенке и закрываю глаза. Сладось красного напитка поблекла, оставив после себя металлический привкус.
— Гадость, — говорю я, жалея, что у меня нет бутылки воды.
— Это фенилэтиламин, — кто-то говорит рядом со мной, — среди прочего.
Я не особенно удивляюсь, увидев парня с пирсингом. Он поворачивается ко мне лицом, и вблизи я вижу, что его глаза еще темнее, но не такие уж и безжизненные.
— Предполагается, что наркотики введут нас в эйфорию, прогонят депрессию, — говорит он, — но по-настоящему они всего лишь сносят нам крышу.
— Я заметила, — говорю я, заинтересовавшись его лицом. Мне хочется дотронуться до одного из его колец, но потом я сжимаю кулак, чтобы отогнать эту мысль.
— А это законно, что они дают нам наркоту? — спрашиваю его.
— По закону мы даже не должны быть тут, так что мы просто не можем их сдать.
— Точно.
Хотя я и знаю, что сама не своя, мне нравится это чувство — беззаботная легкость. Печаль, с которй я пришла сюда, исчезла. Как будто мне больше никогда не будет грустно. Я чувствую себя неуязвимой. И мне интересно, происходит ли то же с этим парнем.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я его.
— Просто зови меня Адам.
Ты так говоришь, как будто это не твое настоящее имя.
— Он кусает губу, чтобы скрыть усмешку.
— Нет. Знаешь, для того, кто выпил целый Bloodshot, ты достаточно умна.
— Или, может быть, ты просто общаешься с дураками.
Он смеется, подойдя ко мне поближе. Когда он вздыхает, я понимаю, что губы у него не окрашены в красный — в тот оттенок, в который окрасились губы Даллас (и мои тоже?) от напитка. Пил ли он его?
— Нам нужно убираться отсюда, — говорит Адам, показывая на дверь. — У меня есть машина, и дома очень уютно. Ты где остановилась?
Он говорит это в открытую, даже хотя просит меня уехать с ним. И, быть может, я бы просто отмахнулась от него, сказала бы, что Джеймс ему задницу надерет, но меня беспокоит то, что он не говорит мне своего настоящего имени. Я едва не спрашиваю его об этом, но тут появляется Джеймс, он выходит из толпы, а вслед за ним идет Даллас — держась за руки с парнем с сиреневыми волосами, в очень уж обтягивающих джинсах.
Джеймс подозрительно смотрит на меня и Адама.
— Этот разговор закончен, — бормочет он и отводит от стены. Я и не замечала, как она помогает мне стоять на ногах.
— Тебе не стоит разговаривать с незнакомцами, — тихо говорит Джеймс, глядя в сторону Адама.
Даллас наконец догоняет нас, отпустив своего спутника.
— Я еще не ухожу, — заявляет она. Я хочу возразить, но она широко улыбается и протягивает ключи, которые висят у нее на пальце.
— Но вы двое идите, — говорит она, — я поеду на другой машине.
Она кивает на парня рядом с ней.
— Это кажется чистейшим безумием, но прямо сейчас я не хочу спорить. Это место подавляет, завораживает… усыпляет. Джеймс берет у нее ключи, и мы идем к ее машине. Я слышу голос Адама.
— Доброй ночи, Слоан, — зовет он меня. Я оборачиваюсь и машу ему рукой, потому что он же не полный отморозок.
— И тебе.
Я следую за Джеймсом, беру его за руку, когда мы проталкиваемся через толпу, которая жаждет попасть внутрь. И только когда мы оказываемся на улице и нас овевает ночная прохлада, у меня по спине пробегают мурашки, и я оглядываюсь на здание. Потому что я понимаю… что не говорила Адаму, как меня зовут.
Глава 6
Когда мы заходим на склад, там тихо. Каждый шаг, который я делаю, звучит так громко. Каждый вздох. Дверь в комнату Лейси заперта, и пока мы идем по коридору, над нами гудят лампы. Едва мы заходим к нам в комнату, как Джеймс хватает меня за бедро, он отодвигает меня, но я хватаю его за рубашку, прижимаю к себе.