Вдох-выдох. Вдох-выдох... На ленту запрыгнул толстый человек с темными кудрявыми волосами (видавшими лучшие годы) в коричневой кожаной куртке (в такую жару?!). Толстый поднял голову и расплылся в недоброй улыбке.
Он заторопился наверх. Соскочил с эскалатора и бросился к лестнице. Пронесся два этажа по ступенькам вниз, снова вышел в торговый зал, огляделся, пробежал вдоль рядов электромобилей и велосипедов и юркнул в служебный вход.
Открытые и закрытые комнаты расположились шахматным строем слева и справа вдоль бесконечной линии коридора. Он преодолел две дверные преграды, разделявшие туннель на отсеки, толкнул последнюю дверь и выскочил на воздух через выход у грузовых ворот. Поклонился шлагбауму и побежал прочь от транспортного шума.
Улицы завертелись круговоротом. Мелькали люди, витрины, таблички. Несколько раз он пытался остановить такси, но безуспешно.
Их было трое. Теперь он был абсолютно в этом уверен. Длинный, Толстый и Лысый, он же - Невзрачный. Они преследовали его по пятам. То все вместе, то он видел одного или двух, но в сумме их неизменно было трое.
Машины шарахались от него, когда он дважды перебегал широкую проезжую часть. Он вилял, менял направление, тасовал названия улиц. Он боялся зайти в кафе или магазин: умом понимал, что там можно отсидеться и позвонить в полицию... но боялся, что ему уже никогда оттуда не выйти. Страх закрытого и ограниченного пространства гнал его дальше и дальше в лабиринт улиц.
«...череда событий, не имеющих никакого значения... никакого смысла... весь смысл только в этой гонке... Впрочем, и ее смысл может крыться в одной-единственной цели - чтобы он оказался в нужном месте. Кому нужном?.. и почему «нужном»? вернее - зачем?»
Пот заливал глаза. Брюки приходилось все время подтягивать. Рубашка, противно прилипая к телу, одним подолом освободилась от поясного захвата, а вторым все еще судорожно держалась за ремень. Он перешел на шаг, замедляясь и замедляясь... Слева раздался звук тормозов, и остановилась машина, раскрашенная в цвет такси. Он рванулся к двери. Дернул за ручку, та соскочила с пальцев, издав щелчок, но оставив дверь запертой. Он снова рванул дверь на себя и наклонил голову в салон. За рулем сидел Невзрачный-Лысый.
Он отшатнулся, споткнулся о бордюр и уселся на тротуар. Перекатился через левый бок, встал на четвереньки, пробежал на четырех конечностях несколько шагов, выпрямляясь, и понесся вниз по улице. Когда он обернулся на бегу, чтобы проверить, как там его преследователь, Невзрачный стоял у пассажирской двери и собирался ее захлопнуть.
Бежать! (ноги наливаются свинцом) Бежать, бежать, бежать! (ступни с трудом отрываются от земли) Еще, еще, еще! Поворот направо. Еще, еще! Через переулок на соседнюю улицу. Еще! Квартал налево. Еще... еще... еще... переулок направо... тупик и мусорные баки... Полцарства за глоток воздуха... Гул в висках... разрывающаяся грудь... и подкашивающиеся ноги... Он остановился не в силах больше двигаться...
Преследователи оказались в переулке почти сразу за ним. Длинный и Толстый появились оттуда же, откуда прибежал он сам, Невзрачный перепрыгнул через стену, что очерчивала границу улицы по правую руку, и отрезал дальнейшее бегство.
- Что вам надо?! У меня ничего нет!
Троица молча подошла и обступила со всех сторон. Толстый схватил его за левое запястье, он дернулся и тут же получил пощечину от Длинного.
- Что вам от меня надо?! Что надо?! Что?!!
(Вторая затрещина была увесистей.)
- Хватит! - обрезал Длинный. - Еще истерики здесь не хватало! Значит, так: входишь, находишь, убиваешь. Как обычно. Раздевайся!
- Кого?.. что?!..
- Входишь-находишь, по кругу ходишь... - проблеял Толстый.
- Всего делов-то!.. - пожал плечами Длинный. - Убил, вышел.
- Я никогда никого не убивал!
- Угу, - Толстый растянул губы в приторной улыбке. - Это ты кому-нибудь другому расскажи, Тес.
- Тес? Я не... Вы меня с кем-то путаете!
Длинный шлепнул его ладонью по макушке.
- Ты сам себя все время с кем-то путаешь.
- А мы распутывать, - буркнул Невзрачный и одним движением распорол большим ножом рубашку по всем пуговицам. Затем он поддел брючный ремень, но Толстый остановил одной рукой движение ножа, а второй расстегнул пряжку.
- Чего хорошую вещь портить?! - возмущался Толстый, вытягивая ремень.
Они сняли с него рубашку, штаны и туфли, натянули через голову прямоугольник материи, обхватили ее в поясе бечевкой и установили его скульптурой, босыми ногами на горячем асфальте.
Капелька пота, собравшаяся было у левого виска, замерла и передумала появляться на свет. Волна озноба пробежала через все тело. Затем еще раз. Между второй и третьей волной промелькнула мысль, что куртка Толстого и плащ Длинного не кажутся больше лишним декором. Сваленная в кучу одежда, маленькие кругляшки пуговиц, бисером разлетевшиеся по щербатому полотну дорожного покрытия, проваливающегося в бездонную пасть... Один кругляшок застрял на самом пороге в подземный мир... Сначала ему показалось, что это мираж. А потом он понял, что это точно мираж: иначе как объяснить появившийся на месте мусорных баков вход в пещеру...