— Что поют эти люди, ваше преосвященство? — тихо спросил Юсуф. Он сидел на подушке возле стула Исаака, рядом с Ракель. Большой Йохан был отправлен к поварам. Он уже успокоился и вознаграждал себя епископским вином.
— «Tibi Christi», — рассеянно произнес Беренгуер. — Гимн праздника святого Михаила.
— А когда он будет?
— Только на двадцать девятый день сентября, — ответил епископ. — Они несколько поторопились с ним, мой маленький друг.
— Что они собираются делать? — спросил каноник, высовываясь из-за спины Беренгуера, чтобы посмотреть, что там происходит.
— Штурмовать дворец и убить нас всех, — спокойно ответил епископ. — Подозреваю, что часть толпы собралась сейчас у дверей дворца. Эта суета на лестнице предпринята для того, чтобы отвлечь наше внимание. Они хотят, чтобы мы решили, что они нападут на боковой вход в собор. — Не волнуйся, малыш Юсуф, — добавил он. — Эта дверь очень толстая, она закрыта и заперта на засов. — Он снова выглянул наружу. — Как неприятно сидеть здесь взаперти, не имея возможности что-либо предпринять. Но его величество настаивал на этом.
На первом этаже перед безмолвной аудиторией разыгрывалась беззвучная драма. Каждый раз, когда луна скрывалась за густой массой облаков, часовые, окружающие дворец, передвигались ближе. Внутри возле каждой двери были поставлены по четыре вооруженных охранника, готовых к нападению. Три молодых священника, схваченные при попытке убрать засовы и открыть двери для нападающих, были заперты в подвале под надежной охраной.
На площади продолжались пение и бой барабанов. Темные облака покрыли небеса; атмосфера стала тяжелой и угрожающей. Часовые во дворце увидели высокого человека в белом одеянии, с епископской митрой на голове, быстрым шагом прорезавшего толпу и поднявшегося к южной двери собора. Он встал спиной к своим сторонникам и поднял обе руки высоко вверх, вознося молитву к небесам. Порыв ветра рассеял облака, открыв лунный лик, и она осветила фигуру Меча в роскошных одеяниях. Раздался приглушенный рев толпы. Затем луна исчезла, спрятавшись за другое стремительно набежавшее облако, и площадь снова погрузилась во мрак, освещаемый только мерцающим светом факелов.
— Франциско, взгляни-ка на это, — сказал Беренгуер. — Клянусь святым Михаилом, — пробормотал он, — этот ублюдок надел мои одежды. Как он достал их?
Каноник посмотрел из окна.
— Полагаю, что их отложили, чтобы выстирать. Надо узнать, кому было поручено это сделать, — добавил он.
— Да, хотел бы я поговорить с этой прачкой, — мрачно сказал Беренгуер. — Она больше не коснется моей одежды.
Минута проходила за минутой. Со своего места наблюдатели могли рассматривать все происходящее сверху из дворца и могли разобрать только темные фигуры людей, со всех сторон стекающиеся на площадь.
— Посмотрите-ка на это, — криво усмехнувшись, сказал каноник. — Даже в разгар восстания кто-то не забыл о прибыли. — Он указал на фигуру, несущую большую флягу. — Он решил продавать вино. — Человек с флягой быстро пошагал туда, где стоял Меч, все еще воздев руки к небесам. По краям толпы появились еще более темные фигуры. С холмов за городом донесся гром, и Меч резко опустил руки. Где-то справа от него послышался другой шум — это был звук оружия, которым ударили по краю щита.
Мужчина с флягой придвинулся поближе, как будто хотел предложить вино вожаку. Человек с факелом в руках приблизился к лидеру и поставил флягу на землю. Меч изо всех сил попытался вытащить свое оружие, чему мешали толстые складки епископской мантии.
— Он выглядит жалко для человека, который называет себя Мечом Архангела Михаила, — сухо произнес епископ. — Ему следовало бы потренироваться.
— Вы полагаете, это — Меч, ваше преосвященство? — спросил каноник.
— Без сомнения. Как вы помните, он надел мои одежды в банях.
Наконец фигура на ступенях лестницы подняла тяжелый меч высоко над головой. Призывая к атаке, он развернулся в сторону дворца.
Там его встретил король во главе отряда всадников, собирающегося выступить навстречу толпе. Когда дон Педро поднял меч, чтобы дать сигнал к атаке, с края толпы раздались крики паники. Основной отряд под командованием дона Арно приблизился с тыла: Меч неуверенно остановился и огляделся. Два его помощника стояли рядом с ним с обеих сторон, каждый держал по пылающему факелу.
Внезапно вокруг собора завыл ветер. Огромная вспышка молнии расколола небо. Возникло ощущение, что от раската грома камни закачались под ногами. Кони заржали в ужасе. Факельщики начали торопливо отступать. Меч воздел руки к небесам и закричал: