— Все равно остается около сотни семей, — раздраженно сказал Беренгуер.
— А затем он сказал, что архангел Михаил говорил с ним с вершины горы в его владениях, глядящей вниз на его же богатую долину.
— Если он столь богат, как он себя считает, ваше величество, значит, у него значительные земельные владения на севере, — сказал Элеазар. — Таких, кто подходит под эти условия, не так уж и много.
— Тысяча извинений, господа, но я знаю, кто он.
Все трое лишились дара речи. Они развернулись, когда Юсуф подбежал, упал на колени и поклонился так, что его лоб коснулся прохладных плиток пола.
— Ваше величество, — сказал он.
— Встань, дитя, — произнес дон Педро. — Скажи нам все, что ты знаешь.
Юсуф снова вскочил на ноги.
— Ваше величество, — сказал он, глядя прямо на него. — Сначала я хочу передать вам поклон от моего отца, который оттуда, где он сейчас находится, желает вам и вашим подданным долгой жизни и процветания. Он был Вам другом и уважал ваши интересы.
— И кто был твоим отцом, посылающим нам поздравления из могилы?
— Мой отец был эмиссаром от Эмира Абу Хаджджиджа Юсуфа, великого господина и правителя Гранады, к губернатору Валенсии, — сказал Юсуф.
Последовала изумленная пауза.
— Вы знали это? — спросил Беренгуер у Исаака.
— Нет, — ответил Исаак. — Я знал только, что он приехал из Валенсии.
— Почему ты покинул Валенсию, дитя? — спросил дон Элеазар.
Писец записал этот вопрос.
— Мой отец знал, что предатели окружили короля и губернатора. Но прежде чем он смог рассказать об этом, он был убит. Они не позволили бы мне увидеться с губернатором, так что я приехал на север, чтобы предупредить короля.
Дон Педро перевел на Беренгуера пораженный взгляд и наклонился вперед.
— Можем ли мы узнать имя твоего благородного отца?
Юсуф смотрел то на одного из них, то на другого в немом ужасе.
— Я не могу произнести его, — прошептал он.
— Когда это случилось? — быстро спросил Элеазар.
— В Валенсии, в год войны и великого мора.
— Возможно, это ребенок Хасана Альгаррафа? — пробормотал Элеазар.
— Или одного из сторонников эмира, — заметил король.
— Господин, — сказал Юсуф дону Элеазару, — как только Меч заговорил с моим хозяином, я узнал демона, который убил моего отца.
— Ты видел, как это все происходило? — мягко спросил дон Элеазар.
Юсуф кивнул, закусывая предательски дрожащую губу.
— Это видный дворянин на службе вашего величества. Я пришел, чтобы сказать вам, что он намеревался предать вас, я надеялся, что его за это казнят. Его имя здесь, — сказал он, касаясь груди. — Оно написано в письме от моего отца вашему величеству.
— Дай нам взглянуть на это письмо, дитя, — сказал король.
Юсуф вытянул кованый кошелек из-под туники и снял его с шеи. Дрожащими пальцами развязал затянутый шнурок и вытащил смятый листок бумаги, заботливо расправил его, снова упал на колени и лишь затем протянул его дону Педро.
— Письмо на арабском языке, — сказал король, показывая его секретарю. — Признаюсь, я не слишком быстро могу разбирать арабские слова.
— Да, ваше величество. Я с удовольствием…
— Я могу прочитать это, — сказал Юсуф. — Если это угодно вашему величеству.
— Прочитай мне только имя, дитя, — сказал король. — А дон Элеазар перепишет набело все остальное. А то письмо покрыто какими-то пятнами.
— Это кровь моего отца, я забрал письмо с его тела. — Юсуф взял бумагу и снова сел на пол, водя пальцем по странице. — Ваше величество, — неуверенно сказал он, — я думаю, его зовут господин Кастельбо.
— Мой дядя, — испуганно прошептал Бельмонте. — Это не может быть правдой. — Но пока он произносил эти слова, все встало на свои места, и даже он понял, что все так и было.
— Он не был вашим добрым защитником, дон Томас, — сказал Беренгуер. — Я не стал бы впустую тратить на него своих слез.
— Мой Бог на небесах, — сказал Томас, — каким же дураком я был!
— Вы не единственный дурак, дон Томас, — заметил дон Педро. — Граф Хьюго де Кастельбо был тем самым человеком, которого я послал охранять моего сына.
Юсуф стоял перед королем смущенный и несчастный.
— Я что-то сделал неправильно, ваше величество? — спросил он, протягивая письмо.
— Ничуть, храбрый ребенок, — сказал дон Педро. — Если можно, я возьму это письмо и сохраню его.
— Оно было написано вам, господин, — просто сказал Юсуф.
Дон Педро взял в руки потертый клочок бумаги и нагнулся к мальчику.