— Вас называют, — пожал плечами он. — Законы наследственности самая запутанная штука в мире. Вы еще убедитесь в этом, когда у вас появятся дети.
Легкое облачко затуманило глаза Мэган. Как она мечтала о детях! Крепких, задиристых, с такими же темно-карими глазами, как у Мэтта…
— Не думайте о нем, — быстро сказал Фрэнк. — Вычеркните его из своей жизни. Он вас предал, а предательство прощать нельзя.
— Как вы все время догадываетесь, о чем я думаю? — изумилась Мэган.
— Я не догадываюсь. Я знаю. Вы его любили. Наверное, до сих пор любите. И никак не можете поверить в то, что это происходит именно с вами. Каждое неосторожное слово напоминает вам о нем, а сейчас у вас такое время, что каждое слово — неосторожное.
— И что же мне делать?
— Ждать. В жизни очень много любви, нужно только уметь увидеть ее. Человек, которого вы называли своим мужем, на самом деле не стоит вас. Он совсем другой породы, примитивное, не способное мыслить существо. Вы не такая. Вы умеете чувствовать и понимать. Вы должны были расстаться… рано или поздно.
На секунду Мэган стало страшно. Откуда взялся этот Фрэнк, со знанием дела рассуждающий о ней и ее муже? Как давно он наблюдает за ней и что еще ему известно?
— Кто вы такой? Вы не должны так говорить о Мэтте. Вы… вы не знаете его… вы не знаете меня…
— Зато я знаю людей. И вижу, что вы почему-то меня испугались.
Он улыбнулся, и у Мэган отлегло от сердца.
— Почему-то?! — воскликнула она со смехом. — А вам не кажется, что вы берете на себя слишком много, давая мне советы?
Им принесли чай, и вопрос Мэган остался без ответа. Она уже сожалела о недавней вспышке. Разве она не хотела сама поговорить начистоту, выплеснуть на голову первого попавшегося человека свои печали?
— Извините, я не хотела вас обидеть, — пробормотала она.
— Позвольте я налью вам чаю.
Фрэнк взял чайничек, и Мэган завороженно уставилась на его руки. Большие, с длинными проворными пальцами и ухоженными ногтями. Мэган всегда обращала внимание на мужские руки, и ей нравились именно такие, красивые, холеные, с чуткими пальцами, руки любовника и музыканта.
Она подняла голову и встретилась глазами с Фрэнком, но на этот раз не смутилась, а посмотрела прямо, с вызовом. Почему она должна краснеть как девчонка на первом свидании? Впервые за три года она сидит в кафе с мужчиной, который не является ни мужем, ни родственником, ни коллегой, и впервые сознает, что есть в нем нечто притягательное для нее.
Неплохое ощущение для обманутой жены.
— Расскажите мне о себе, — внезапно попросила она. — Мне надоело обсуждать мои проблемы. Кто вы? Чем занимаетесь помимо того, что спасаете брошенных жен от отчаяния?
— Боюсь, вам будет неинтересно.
— А вы не бойтесь.
— Ну ладно, — усмехнулся он. — С чего бы начать? Родился в Айдахо, сейчас живу в Юте, недалеко от Солт-Лейк-Сити. В Нью-Йорк приехал две недели назад, по делам. Вот, пожалуй, и все.
— Самая короткая биография, которую я когда-либо слышала, — засмеялась Мэган. — А кем вы работаете?
— Я учитель, — сказал Фрэнк, и Мэган не смогла сдержать возглас удивления.
— Учитель?!
— Да. Кому-то надо и этим заниматься. — Его глаза лукаво блеснули. — Вы разочарованы?
— Н-нет… Просто вы… мало похожи на учителя. — Мэган быстро взяла себя в руки. — А что именно вы преподаете?
— Ужасно скучная тема, — рассмеялся Фрэнк. — Труд учителя невероятно тяжел. Если честно, мне не хочется забивать этим вашу головку. Может быть, когда-нибудь вы навестите меня и тогда все увидите сами.
— Вы скоро уезжаете?
— У меня самолет завтра вечером.
Мэган стало грустно. Значит, сегодняшний вечер последний. И больше она не увидит его у входа в театр с букетом в руках. Может, оно и к лучшему. Раз он завтра уезжает, не нужно ни о чем думать, взвешивать слова, контролировать себя. Можно делать все, что только захочется, и потом не испытывать угрызений совести.
— Не расстраивайтесь. — Фрэнк накрыл ее руку своей ладонью. — До завтрашнего вечера еще очень долго.
— С вами невозможно разговаривать! — Мэган со смехом отдернула руку. — Мне даже рот раскрывать не надо, вы и так все знаете!
— Я только строю предположения, ничего больше.
— У вас хорошо получается.
— Я стараюсь все делать хорошо.
Что-то в его взгляде неуловимо изменилось. Мэган чувствовала только, что он уже не успокаивает ее, а, наоборот, будоражит. Странное лицо было у Фрэнка. Вроде бы простое, незапоминающееся, но в то же время способное без слов выразить что угодно — от сочувствия и понимания до… вожделения.