Далси метнула на него быстрый взгляд. Нет, определенно ничего личного. Обычная любезность учтивого священника.
— Боюсь, проку от меня будет немного. Я никогда не принимала активного участия в жизни своего прихода.
— О, здесь мы вас быстро загрузим работой! — обезоруживающе улыбнулся ей Невил.
Веселенькая перспектива, ничего не скажешь!
— Обязательно подумаю над вашим предложением, — твердо пообещала ему Далси.
— Подумайте, подумайте! Только не очень затягивайте с решением. А вообще, доложу я вам, в жизни нужны перемены. Поверьте моему слову, перемены всегда благотворны.
«Смотря какие», — мысленно возразила ему Далси, не рискуя вступать в дискуссию по столь абстрактному вопросу.
Домой она возвращалась в самом подавленном настроении. Итак, перспектива превратиться в ближайшем будущем в еще одну мисс Спайсер обрела вполне реальные очертания. Хотя, почему перспектива? Разве она уже не похожа на мисс Спайсер со своей безответной любовью к Элвину? Только что не бегает к нему домой и не пристает со своими чувствами. А переберется на новое место и начнет бегать к другому брату: Элвин, Невил… В конце концов, какая разница?
Дома одиночество стало еще нестерпимее. Виола вышла замуж, Лорел переехала в центр города к своей подружке. Робкие попытки Мориса к примирению были ею недвусмысленно отвергнуты и пресечены на корню. И что в остатке? Предложение Невила активно включиться в жизнь его прихода. Да еще работа. Она сейчас как раз занимается составлением библиографии для одной крайне заумной книги по антропологии. Работы хватит еще недели на три. А потом?
А что, если начать сдавать комнаты студентам? Например, молодым африканцам. То-то жизнь забьет ключом в ее тихом доме. Надо еще подумать над тем, где провести летний отпуск. Возможно, она отправится в Дорсет и погостит пару недель у сестры. Или к морю… А может, подвернется еще какая-нибудь научная конференция, и тогда…
Мысли ее снова стали кружить вокруг Элвина Форбса, а потому Далси даже не удивилась, когда зазвонил телефон, и она, сняв трубку, услышала в ней голос Элвина.
— Мисс Манаринг? Далси, говорит Элвин. Элвин Форбс. У меня к вам просьба. Не могли бы вы помочь мне с работой?
— Вам нужна помощь в составлении библиографии? — растерялась Далси.
— Не совсем, — начал он несколько туманно. — Можно мне сейчас подъехать к вам, и я все объясню на месте.
— Да, пожалуйста. Подъезжайте к часам пяти. Я буду дома.
Лучше покончить с этим делом сразу же. Интересно, что там у него за работа случилась? В любом случае, лучше уж составлять библиографию для очередной книги Элвина, чем, поселившись в квартирке мисс Спайсер, с головой уйти в заботы церковной жизни в приходе Невила.
Снова сидя в такси (ибо понять, как именно можно попасть к Далси на общественном транспорте он так и не смог), Элвин размышлял над тем, что ей сказать. Сумеет ли он убедить ее в столь стремительной перемене своих чувств? Ведь совсем недавно он со всем пылом убеждал ее в том, что любит Лорел, что влюблен в нее, как мальчишка. И вдруг такая метаморфоза! Конечно, работа — это только предлог. Но разве может такая добрая душа, как Далси, отказать ему в слове утешения и поддержки? Ему! Одинокому пожилому человеку. Нет-нет! Только не пожилому. А смешно будет потом, когда они поженятся, вспоминать все ее наставления насчет того, как именно ему следует искать себе подходящую жену. Подходящая жена! Это значит, не очень молодая особа, понимающая толк в его работе, могущая при случае помочь ему и словом, и делом. Звучит ужасно! Но только до тех пор, пока ты не понимаешь, что за этим описанием скрывается женщина, которую ты любишь. Неужели в такую можно влюбиться, возразит ему кто-то. Еще как можно! И это вполне в духе Элвина Форбса.
Господи, зачем он принес такой огромный букет, ошарашенно уставилась на Элвина Далси, открывая ему дверь. Ведь у нее в саду полно цветов.
А в это самое время сеньор Макбрайд-Перейра, стоя у окна своей комнаты, наблюдал за тем, как на их тихую улочку свернуло такси. Занятый приготовлением чая, он не успел заметить пассажира, который прошествовал к дому Далси. Наверное, он пропустил что-то очень важное, попенял на себя бразильский дипломат и в глубокой задумчивости предался чаепитию.