— Я не собираюсь искать любовь в таком месте.
— Напрасно, парень. Я много раз находила.
— Что?
— Что?
Неловкая продолжительная пауза. Тяжелый вздох.
— Все, что я пытаюсь донести до тебя, Курт… Якобы отталкивающая внешность — это только предлог, чтобы не дай Бог с кем-нибудь случайно не сблизиться, и не быть отвергнутым в конце концов. Так что не пытайся убедить меня, что все твои проблемы от того, что ты выглядишь как-то не так.
Комментарий к Уилл Тернер мл.
Ich bitte um Verzeihung - прошу прощения.
Frau - госпожа, аналог английского “мадам”.
Scheiße - дерьмо.
========== Элизабет Свон ==========
— Итак, вы здесь из-за сына, — проговорила Миранда, как только запись закончилась. — Вы беспокоитесь о нем, это нормально. Очевидно, что ко мне на прием попадают не от хорошей жизни, и вы предполагаете, что у него проблемы, и хотите быть в курсе. Отлично. Но зачем приходить сюда и размахивать оружием у меня перед носом? Почему бы просто не спросить у него, как дела?
— По многим причинам, — Рейвен давно приняла свою истинную форму и сейчас сидела, закинув ногу на ногу. — Я работаю на Магнето, а он – на Ксавье. Когда мы встречаемся, чаще всего мы пытаемся убить друг друга.
— И ни один из вас до сих пор не довел дело до конца. Враги из вас такие же ненастоящие, как родственники. Курт говорил, что встречается с людьми Магнето очень часто, но не упоминал, что одна из них — его мать.
Мистик недобро усмехнулась.
— Потому что он и сам предпочел бы этого не знать. Он меня ненавидит.
— По идеологическим соображениям?
— Не только.
Повисла долгая пауза. Какой-то частью разума Миранда понимала, что у Рейвен просто неоткуда взяться привычке к откровенности, но ее манера недоговаривать временами просто выводила из себя.
— Ну же, Рейвен. Вы ведь тоже профессионал, вы цените свое время, как никто. Если я буду вытягивать из вас каждое слово, процесс растянется на месяцы. Ни у вас, ни у меня такого количества времени нет.
— Когда я поняла, что беременна, я решила покончить с прошлой жизнью… на время. Нашла одного богатого и не слишком умного немецкого аристократа, изучила его непритязательные вкусы, изобразила девушку его мечты и ву-а-ля! - обосновалась в его поместье и спокойно ожидала появления ребенка. Я не собиралась провести там всю жизнь, но несколько лет в достатке и спокойствии мне были обеспечены. Детей до этого у меня не было, и я не могла предположить, что не смогу удержать личину во время схваток. Также я не предполагала, что ребенок будет настолько похож на меня. На настоящую меня. Когда акушерка с визгом вылетела из комнаты, я поняла, что нужно спасаться, схватила ребенка и выскочила в окно. К несчастью, это было хоть и дождливое, но утро, и меня было прекрасно видно из всех окон поместья. Собаки с легкостью взяли след по свежей крови, которая все еще стекала по моим ногам… Меня настигали, а я двигалась слишком медленно и не могла обороняться с ребенком на руках. И я просто выбросила его в реку. В следующий раз я увидела его через двадцать лет.
Силы Небесные! Да, парню было, что скрывать! Особенно учитывая, что ему не больше двадцати двух лет и он сам узнал обо всем этом только недавно. Теперь понятно, откуда у него такой страх перед людьми. Единственный и самый важный человек в его жизни выбросил его, как мусор! Где уж тут доверять всем остальным, если ты оказался недостаточно хорош для собственной матери?
Но не стоит забывать о ней, разговор с мистером Вагнером будет сложным, но не скоро, а она сидит здесь уже сейчас.
— Что случилось с вами после побега?
— Я вернулась к прежней жизни.
— Нет, в ближайшие несколько дней.
— Не хочу говорить об этом.
— Я не веду запись сейчас, если вас это волнует.
— Я знаю, я принесла генератор помех на этот случай.
— Рейвен… Я могу начать строить предположения, но мои фантазии ничего общего с реальностью не имеют. Мы только удалимся от цели.
Клиентка ненадолго склонила голову, стало видно, как она сцепила челюсти, но вскоре заставила себя расслабиться.
— Я передавила собак и ушла от преследователей. С трудом я нашла заброшенное здание, чтобы спрятаться, и тут же свалилась в лихорадке. Мое тело объявило мне войну. Тело – мой рабочий инструмент, я могу делать с ним такие вещи, что ты даже представить себе не можешь, но в тот раз, единственный раз, оно не выполняло ничего из того, что я требовала. Я не могла принять другой облик, я не могла остановить кровотечение, грудь была полна молока и болела, потом началось воспаление… Неделя боли, крови и полной беспомощности, Миранда. Я думала сдохну, но как-то обошлось.
— Вы оплакивали сына.
— Мне было не до него, нужно было выжить. На фоне всех остальных проблем он был не так уж важен.
— Не так уж важен? Рейвен, вы прямо как Курт, пытаетесь спрятать от меня слона за соломинкой. Когда вы узнали о беременности, вы оставили прежнюю жизнь, вы нашли человека, который должен был заменить ребенку отца, вы позаботились о легенде и маскировке. Даже когда вас раскрыли, вы взяли сына с собой, а не бросили в колыбели на растерзание перепуганным людям. Вы наверняка даже имя ему придумали, и вы будете уверять меня, что не так уж сильно любили его?
Рейвен с силой втянула в себя немного воздуха, только для того, чтобы презрительно фыркнуть:
— Перестаньте разводить меня на сантименты, это не работает. Нет, я не придумывала имя… Я думала, увижу его и пойму, какое имя нужно, но когда он родился, было уже не до этого.
— Скорбь по утерянному ребенку – это безусловный процесс, вы не могли ее не испытывать. Даже кошки оплакивают утопленных котят и несколько суток ищут, пока не убедятся в бесполезности поисков.
— Ну, хватит! — рявкнула женщина с такой силой, что Миранда подскочила в кресле.
— Хорошо, как скажете, — поспешно отступила она. — Что произошло, когда вы встретились снова?
— Я рассказала ему о том, кто я и что я сделала. Он сказал, что прощает меня, но ничего не изменилось. Мы по-прежнему по разную сторону баррикад.
Миранда покачала головой.
— Потому что вы оба не были искренни. Вы подошли к извинениям чисто механически, прировняв их к словам. Курт в силу своих религиозных убеждений посчитал, что прощение — это такая вещь, которую хорошие люди должны давать плохим, причиняющим боль. Но боль настолько огромна и вина так велика, что вам обоим не отделаться просто словами.
— Я хотела, чтобы он простил меня. Я просила прощения вполне искренне.
— Прощение никому не дается легко. Ни тому, кто его просит, ни тому, кто дает. Чтобы получить подлинное прощение, придется вытащить на свет подлинное раскаяние. Придется снова стать той одинокой женщиной в заброшенном доме, воющей от боли, страха и ненависти к себе. Вспомнить и рубашку, мокрую от молока, которое некому отдать, и окровавленную юбку, и руки в пыли, и слезы, сопли, грязь. Придется просить прощения так, как вы просили, умирая от лихорадки, когда ваш сын вас не слышал.
Рейвен испустила звук, на который едва ли способен человек — что-то между воем и шипением, и выхватив пистолет, направила его на миссис Аддамс. Слезы из ее необыкновенных золотистых глаз скатывались по темной коже одна за другой и капали на белую одежду, но лицо при этом не исказилось, оставаясь спокойным и сосредоточенным.