И все же не все дары имели столь интимный характер. Магнетизм, например, мог бы пригодиться в металлургической промышленности, или при строительстве, или на войне…
Чарльз поймал себя на мысли, что рассуждает о мутациях с точки зрения практической выгоды, и оборвал себя. С этого начали люди, и это привело Эрика в подвальную каморку спасаться от пуль. Так не должно быть…
В благородном порыве он протянул руку и схватил мужчину за сжатый на столе кулак, застав того врасплох. Взгляд Чарльза был твердым, губы решительно сжаты, хотя торчащая хохолком челка слегка портила весь вид.
— Я не брошу тебя, друг мой. Сделаем все возможное для мирного существования людей и мутантов вместе! — он кивнул своим словам, похлопал Эрика по руке еще раз и, отведя взгляд куда-то в грязную стену с засаленными обоями, добавил: — Только не мог бы ты меня сначала расчесать?
— Что?
Когда они добрались до дома Ксавье, тот разве что не подскакивал на месте от энтузиазма. Он стер память водителю такси и укрыл их от любопытных взгляд прохожих. Похоже, его вовсе не заботил тот факт, что он собирался скрывать в доме человека, которого вся страна считала террористом-преступником.
— Мы докажем твою невиновность, Эрик. Не волнуйся.
— О, теперь я вообще спокоен. Просто расскажи им свою теорию про магнитный стабилизатор. Если нацепить на меня несколько электродов, я вполне сойду за элемент медицинской аппаратуры…
Чарльз покраснел, но смущение ничуть не уменьшило его энтузиазм. Он думал, что, если расскажет Эрику правду про телепатию и головные боли, будет проще, но оказалось, что просить незнакомого мужика потрепать тебя по волосам, чтобы избавить от мигрени, вдвойне неловко.
Дом встретил их странной тишиной, и Чарльз решил, что Хэнк ушел по делам, а Рейвен, очевидно, еще не вернулась из… куда она там ходила.
— Проходи на кухню, там в холодильнике есть немного цыпленка и китайская лапша.
Чарльз скинул ботинки, зашвырнув их куда-то в угол, и на всех парах влетел в просторную светлую кухню.
О таких хоромах Эрику приходилось лишь мечтать, и, оставив свои замызганные после заварушки ботинки на коврике у двери, он неторопливо прошел следом.
Может и хорошо, что он встретил этого шизика. Сама судьба подкинула Эрику полезное и, в общем-то, неплохое знакомство. Телепатия, деньги, наука, связи — у Чарльза было все, что может пригодиться когда-либо для удачной мутантской акции. Если, конечно, Эрик еще когда-нибудь решится на нечто подобное с союзниками. Одиночкой-то быть проще. Уж точно никто не подставляет…
— Оу! Рейвен, ты тут? Я кое-кого приве… Что с тобой? Дорогая, что случилось?
Голос Чарльза зазвучал взволновано, а следом послышались сдавленные женские рыдания. Эрик возвел очи к потолку: Чарльз не говорил, что у него есть жена… Ему вовсе не хотелось быть свидетелем супружеской сцены, в чем бы ни заключался ее смысл. И если миссис Ксавье такая же безумная, как и сам профессор, то холодная рассудительность Эрика могла и не выдержать такого наплыва.
— Ча-а-арльз, я должна тебе что-то рас… рас… рассказать. Это ужасно… — Рейвен рыдала в голос, заливаясь слезами, и явно сдерживала истерику, пока муж не вернулся в дом.
— Боже, да что с тобой? Тебя обидел тот твой приятель? Что-то случилось с Хэнком? Да что?! Боже, не плачь, иди ко мне! — Чарльз явно увлекся утешительными объятьями, попутно гремя какими-то чашками, наливая воду в стакан и пытаясь не утонуть в потоке женских слез.
Приятель? Может, дамочка и не жена Чарльзу вовсе?
Эрик рассмотрел уже все, что находилось в прихожей: огромный фикус, здоровенный открытый шкаф с кучей верхней одежды, валяющуюся в беспорядке обувь, зеркало на всю стену, в котором он выглядел единственным чужеродным существом среди всей этой роскоши. Одна вешалка для шляп какого-то немыслимого кривого дизайна небось стоила больше, чем Эриковы кроссовки. В конце концов, оставаться у двери дольше было просто неприлично и, вздохнув, он вошел в кухню.
Панорамное окно, длинная барная стойка, кухонная техника, которую Эрик видел только в рекламных буклетах, сковородки под потолком и сидящие в обнимку Ксавье. Он скептически осмотрел затылок блондинки, которая уткнулась лицом в плечо профессора.
— Я могу чем-нибудь помочь? — просьба бестолковая, но не стоять же просто молчаливым столбом. Может, и с дамочкой магнитные поля сработают, как с телепатией профа?
— Ох, не знаю, что случилось. Все будет в порядке, не волнуйся. Можешь просто… ммм, заварить чаю.
— Может, чего покрепче? — в голосе Эрика звучали скептические нотки, а блондинка вдруг перестала рыдать и вскинулась с плеча Чарльза так резко, что ударила его в висок затылком.
На ее зареванном лице застыло ошарашенное выражение. Слезы все еще катились по щекам, но она продолжала пялиться на Эрика, будто он явился из преисподней.
— О, это Эрик Леншерр. Мой эээ… парикмахер. Рейвен — моя сестра.
Эрик не успел ответить, потому что девушка отпихнула брата и выпрямилась на стуле.
— Магнето?!
Нехорошо…
Весь металл в доме пришел в боевую готовность, хотя закидывать сковородками безоружных женщин было верхом подлости.
— О, нет-нет, Рейвен! То, что ты видела по телевизору, это неправда!
Но лицо Рейвен вдруг снова сморщилось, и она разрыдалась еще пуще.
«У нее ПМС…», — мысль Эрика заставила Чарльза фыркнуть.
— П… п… прости, Эрик! Я так виновата! — блондинка соскочила со стула и бросилась к стоящему столбом мужчине.
Только выверенная годами сила воли не дала Эрику сделать позорный шаг в сторону. Он ненавидел женские слезы и рыдающих женщин, вешающихся ему на шею. Он просто не знал, что с ними делать, впадал в ступор и, если истерика длилась дольше десяти секунд, сам начинал паниковать.
— Рейвен, да все нормально. Может, сядешь и расскажешь?
— Это все она…
— Я управляю магнитными полями и привожу в норму мозги, — Эрик взъерошил Рейвен волосы обеими руками, попутно отводя ее голову от себя и делая шаг назад. — Бум, ты в порядке!
Взгляд брата и сестры Ксавье был нечитаем. Эрик чувствовал себя кретином.
— Не надо рыдать на мне, я не переношу этого.
— Это я… — голос девушки звучал тихо и надломлено. — Мистик.
— Что? — Чарльз соскользнул с барного стула. Тот грохнулся об пол, поехав ножкой по скользкому кафелю, но никто не обратил на него внимание.
«Мистик? Брат телепат… Метаморф. Виновата».
Обрывочные мысли Эрика звучали так громко, что Чарльз не мог их не услышать, с ужасом пялясь на сестру. По ее коже пошла волна, и она обрела свой настоящий облик — синяя чешуя, красные волосы, золотые глаза.
В памяти профессора медленно всплывали слова из выпуска новостей, который он услышал через разум мужчины в доме Эрика:
«…изменил свою внешность в прямом эфире…»
Тогда он просто не придал им значения, а теперь же…
— Рейвен, ты что участвовала в подпольных собраниях мутантского клуба? И я впервые об этом слышу?! А как же твой литературный клуб?
От осознания, что его миловидная добрая совсем еще юная сестричка была причастна к чему-то столь секретному и опасному, Чарльз совсем перестал соображать. На этой кухне он, по ходу, был единственным представителем мирных мутантов, которые не лезли на рожон и просто тихо и мирно вели свою жизнь.