Драко уже называет адрес Блэковского камина, когда слышит за спиной высокий надтреснутый голос той, кого меньше всего ожидал здесь обнаружить.
- Что это ты здесь делаешь, полукровка? – подозрительно спрашивает у зельевара Беллатрикс Лестрейндж, прежде чем невидимых Малфоев уносит вихрем по каминной сети.
Гарри Поттер жутко спешил и размашисто чеканил шагом картинную галерею на четвертом этаже западного крыла, когда перед его носом вырулило розовое маленькое нечто, в чём мгновенно была опознана Амбридж. Гриффиндорец успел мысленно проклясть министерскую жабу и помолиться Некросу, пока на отвратительном круглом лице с узко посаженными выпуклыми глазками растягивалась широкая мерзенькая улыбочка.
- До-о-обрый день, мистер Поттер! – кокетливо поздоровалась профессор, цепко шаря глазами по лицу студента.
- День добрый, профессор Амбридж. – учтиво ответил тот, не позволяя ни единому мускулу на лице дернуться.
- Вас то я как раз и ищу, дорогой мистер Поттер! Вас просил к себе в кабинет господин директор. Сказал, что дело очень срочное. – фальшиво сочувственно заявляет женщина, обдавая юношу удушливым сладким шлейфом духов.
- Вас понял, профессор. В таком случае я прямо сейчас направлюсь к нему. – кивает Поттер и собирается было поменять маршрут, как его останавливает мерзкое “кхе-кхе”.
Пообещав себе не убивать несчастного инспектора, Гарри развернулся и с вежливым участием уставился на госпожу инспектора.
- Так совпало, что мне тоже нужно навестить господина директора, мистер Поттер, так что вы составите мне компанию. – любезно прикрыла жабьи глазки Долорес и нарочито медленно поцокала по коридору.
Ещё в начале маршрута Поттер сообразил, что рыпаться нет смысла и очистил сознание, чтобы не раздражаться. Специально или нет, но они с Амбридж дошли до кабинета Дамблдора самым длинным путём из всех возможных, обойдя кучу ненужных лестниц, столкнувшись почти со всеми преподавателями, с каждым из которых Амбридж внезапно воспылала желанием поговорить.
К каменной горгулье они дошли спустя почти треть часа, когда даже отлично владеющий собой Поттер был готов на особо жестокое убийство одного конкретного должностного лица.
Дамблдор ждал их в своём жутко шумном и заваленным хламом кабинете, стоя у насеста феникса. На его лице при виде Амбридж отразилось внезапно ничем неприкрытое недовольство, на которое та лишь сильнее заулыбалась и нарочито долго топталась в кабинете, напоминая директору то про финансовый отчёт, то про процесс подбора кадров на освободившиеся должности, то про ещё какую-то абсолютную ерунду.
Директор с каждым её словом становился всё мрачнее и дёрганнее. Но всё когда-нибудь заканчивается, вот и у Долорес закончились идеи третирования, после чего она шумно удалилась из башни.
- Вы хотели видеть меня, директор? – благодушно спросил Поттер, без спроса располагаясь в удобном кресле для посетителей.
Дамблдор тут же наигранно повеселел.
- Прости старика, мальчик мой, совсем замотался, сам понимаешь, всё никак руки не доходили поболтать с тобой. – и цепко уставился Поттеру в глаза.
Тот не шелохнулся, чувствуя нетерпеливое прикосновение к своему сознанию.
Подождал пару секунд и с силой захлопнул щиты. Дамблдор дёрнул щекой от прострелившей висок боли и вновь благодушно улыбнулся.
- Отчего же не поболтать, господин директор? Учусь я хорошо, профессора довольны. Не мотаю и не повесничаю, общаюсь с друзьями только по совместным увлечениям, приключений не ищу. – тарабанит Поттер, упрямо глядя старику на переносицу и приманивая к себе мисочку с лимонными дольками.
- Как раз об этом я и хотел поговорить с тобой, мой мальчик, видишь ли… – притворно вздыхает директор, недобро зыркнув на приватизированные сладости.
- Господин директор, попрошу вас, ваше обращение было уместно, когда я был курсе на первом или втором. Я совершеннолетний и лорд Поттер, соблюдайте пожалуйста официальный тон беседы, иначе я могу подумать, что мы с вами в неожиданно близких отношениях. – любезно поёт гриф, однако зелёные глаза остаются холодными и равнодушными.
Ответное прикосновение к сознанию ошарашенного хамством профессора даёт юноше возможность на секунду увидеть собственное мрачно удовлетворённое лицо в окружении вишнёвых мантий и скамей зала суда на слушании по делу невесты шестью месяцами ранее.
Дамблдор на мгновение теряет свою маску доброго старика и обнажает колючий злой взгляд. Впрочем тут же прячет за блеском очков половинок.
- Ну что ты, мальчик мой, никакой фамильярности! Прости старику его вольность, в конце концов вы все всегда для меня будете детьми и моими студентами. – по-отечески улыбается он.
Поттер молчит, вспоминая, попросил ли домовиков отнести в Тайную комнату пледы и магические обогреватели.
- Видишь ли в чём дело, Гарри, сейчас очень непростое для всех нас время! Мы должны держаться друг за друга… – патетично начинает вещать директор, явно оттягивая самую важную информацию.
Поттер гипнотизирует феникса взглядом, вспоминая зазубренный алгоритм потрошения магических птиц. Почувствовав волну направленного на него внимания, Фоукс настороженно вскидывает голову и опасливо сканирует глазами-бусинами посетителя.
- Так вот когда-то давно этот мальчик по имени Томас Марволо Реддл, – Дамблдор подходит к сути своего разговора спустя только четверти часа, на протяжении которых он старательно пересказывал Грифу жалостливую историю одного небезызвестного полукровки, – совершил непоправимую ошибку! Он так боялся смерти, что расколол свою душу особым ритуалом, создав… –
- Крестражи, господин директор? – лениво интересуется Поттер, наконец отставляя от себя мисочку с дольками (абсолютно безвредными, кстати).
Дамблдор давится словами и замирает, настороженно вперив взгляд в студента.
- Томас Реддл, Гонт по матери так боялся смерти, потому что летом 40-го и 41-го на Лондон всё еще падали бомбы. Это бы всё обошло его стороной, если бы ему позволили на лето остаться в Хогвартсе, как самом защищенном месте Британии. – продолжает Поттер, поднимаясь из кресла и шагая к стене с портретами директоров.
- И, насколько мне известно, директор Диппет почти дал своё согласие нищему полукровке со Слизерина. – задумчиво произносит гриф, стряхивая с рамы Диппета невидимую пыль.
- Но крестражи не дают бессмертия, господин директор. Бессмертия вообще не существует. Никому нельзя убежать от Неё. Это подобно оскорблению, вы знали? – он склоняет голову набок и таранит Дамблдора тяжёлым могильным взором.
- Что ж, вижу, тебе известна история Лорда Волдеморта. – скрипит зубами директор, выходя из-за стола, – И о крестражах ты весьма хорошо осведомлён для пятикурсника. – синие глаза за очками половинками опасно блестят.
Поттер фыркает и сухо смеётся.
- Ну разумеется, профессор Дамблдор. Сложно уничтожить то, о чём ничего не знаешь, верно? –
- Так вот почему… – загадочно шепчет старик, внезапно показавшись ещё старше своих лет и сутуля плечи.
- Что ж… Я поражён, мой мальчик. Но ты всё ещё не знаешь всей правды. В ночь, когда… – но его снова перебивают.
Поттер совершенно нахально гладит алые перья Фоукса, разрубая воздух жёсткой правдой.
- Лорд Волдеморт невольно создал ещё один крестраж, заключив его в живого носителя, а именно в годовалого ребёнка Лилиан и Джеймса Поттеров? Отчего же не знаю, господин директор. Знаю. Всё знаю. – он оборачивается к хмурому и растерянному директору и внезапно чувствует отвратительную жалость к этому сморщенному лицу и потухшему взгляду.
- И вот здесь, – он звучно стучит костяшками по голове, – больше нет крестража. А парселтанг со мной, потому что это вира рода Гонтов за попытку убийства последнего в Роду. –
- Но живой крестраж может уничтожить только тот, кто его создал. – твёрдо заявляет Дамблдор, внезапно резво вскакивая и направляя палочку на студента, – Ты не Гарри Поттер, ты Том, верно? Крестраж всё-таки захватил твоё тело! – безумно шепчет директор, пока на кончике древка зреют белые искры.